Искушение Тьюринга - читать онлайн книгу. Автор: Давид Лагеркранц cтр.№ 3

– Мистер Тьюринг интересовался многим.

– Алан Тьюринг… – медленно повторил Корелл. – Он чем-нибудь знаменит?

– Хозяин работал в университете.

– Чем он там занимался?

– Математикой.

– В какой именно области математики работал мистер Тьюринг?

– Вы меня об этом спрашиваете?

Она подняла на него глаза. Корелл мельком взглянул на женщину и вышел в коридор, а потом во двор.

Алан Тьюринг… Безусловно, это имя о чем-то ему говорило, причем о чем-то неприятном. Похоже, парень сделал какую-то глупость. Стоило навести о нем справки в участке.

Корелл рассеянно обошел дом, снова направился в комнату, где лежало тело, и принялся за сбор доказательств. Точнее, имеющихся материалов, называть которые доказательствами было бы преждевременно.

Итак, в распоряжении молодого полицейского имелись бутылочка с ядом из стеклянного шкафа, посуда из лаборатории, или мастерской, несколько блокнотов с расчетами и три тетради в твердых переплетах, на каждом из которых было от руки написано: «Сны».

На первом этаже Корелл нашел расстроенную скрипку и роман «Анна Каренина»; помощник инспектора открыл его и прочитал первые несколько строк. Кроме Толстого, из знакомых Леонарду авторов в доме обнаружились Форстер, Орвилл и Батлер с Троллопом ^[1]. Корелл увлекся книгами и снова – что случалось с ним нередко – забыл о расследовании, когда раздался стук в дверь.

Это был Алек Блок, коллега Леонарда. Они давно и тесно работали вместе, но знали друг друга на удивление плохо. Блока не уважали в участке за скромность и пугливость – вот, пожалуй, все, что мог бы сказать о нем Корелл. Да и, пожалуй, еще самое главное – Блок был рыжий и весь покрыт веснушками.

– Похоже, он вскипятил себе яд в той кастрюльке, капнул на яблоко и пару раз откусил, – пояснил Корелл.

– Самоубийство?

– По всей видимости, – помощник инспектора кивнул. – Мне плохо от этого запаха. Можешь обыскать дом на предмет предсмертного письма или чего-нибудь в этом роде?

Когда коллега удалился, Корелл снова вспомнил детство и ночной поезд, что совсем не способствовало подъему духа. На лестнице он столкнулся с горничной.

– Мне нужно будет побеседовать с вами более обстоятельно, – сказал Корелл старушке. – Но сейчас я просил бы вас удалиться. Мы с коллегой должны опечатать дом.

В прихожей молодой полицейский снял с вешалки зонтик доктора Тьюринга, усмехнувшись про себя в ответ на протесты горничной. Он не стал ей перечить и повесил вещицу на место – старушка как-никак проявляла уважение к памяти хозяина. Но выйти из дома без зонта в такую погоду представлялось совершенно невозможным.

Во дворе Леонард еще раз обошел дом и снова прошмыгнул в дверь с другой стороны. На этот раз возле кровати с трупом обнаружился номер журнала «Обсервер» от 7 июня, что указывало на то, что еще вчера Тьюринг был жив. Корелл снова открыл записную книжку. Просматривая тетради с вычислениями, подавил в себе желание разобраться во всем этом и продолжить расчеты за профессора. Корелл никогда не умел как следует сосредоточиться на чем-нибудь одном.

Очевидно, у коллеги Блока с этим обстояло куда лучше. Судя по его лицу, во всяком случае, он нашел что-то интересное. Нет, не предсмертную записку. Скорее нечто ей противоположное. А именно – два билета в театр на следующую неделю и приглашение на заседание Академии наук на 24 июня, на которое Тьюринг ответил согласием. Блок понимал, что его просили не об этом, но надеялся, что его находки зададут расследованию новое направление. Но Корелла, который напрочь отказывался принимать в расчет версию убийства, они скорее расстроили.

– Это ничего не значит, – пробурчал он.

– Почему это?

– Люди слишком часто поступают вопреки логике.

– То есть?

– Даже тот, кто собирается умереть, может строить планы на будущее. У всех нас семь пятниц на неделе. Кроме того, мысль о самоубийстве могла прийти позже.

– Да… Тем более что Тьюринг, по-видимому, был человек очень непростой. Большой ученый.

– Похоже на то.

– Я в жизни не видел столько книг в одном месте.

– Я видел и больше, – возразил Корелл. – Но дело не в этом.

– А в чем?

– Сам не знаю. Что-то здесь не так… Ты отключил плиту на втором этаже?

Алек Блок кивнул. Он как будто собирался что-то сказать, но не мог решиться.

– А что… в этом доме так много яда? – осторожно спросил он.

– Да.

Яда было достаточно, чтобы отправить на тот свет несколько десятков человек. Они поговорили на эту тему, но так ни к чему и не пришли.

– Такое впечатление, что он разыгрывал из себя алхимика… Ну, или золотых дел мастера, – заметил вдруг Блок.

– Ты о чем?

Тут Блок объяснил, что нашел в мастерской позолоченную ложку.

– Тонкой работы вещица, – добавил он. – И, похоже, Тьюринг сделал ее сам… Можешь посмотреть там, наверху.

– В самом деле? – рассеянно переспросил Корелл.

Он уже почти не слушал коллегу, погрузившись в свои мысли.

Еще в годы войны Корелл понял, что безумие ощущается на расстоянии как некое сгущение воздуха или даже запах, причем совсем не обязательно горького миндаля. И теперь, выйдя на дождь, он почти не сомневался: то, с чем он столкнулся в этом доме, было не чем иным, как хорошо замаскированным безумием. Неприятное чувство контакта с чем-то нездоровым не пропадало даже после того, как без двадцати семь вечера санитары вынесли тело из дома.

В это время подул теплый восточный ветер, и дождь несколько сбавил, но не утих совсем. Корелл посмотрел на горничную, стоявшую под фонарем с зонтиком в руках, который она, как видно, все же решилась одолжить незадачливому полицейскому. Старушка показалась ему на удивление маленькой и жалкой, как ребенок, и Корелл решил, что время для допроса настало самое подходящее.

Итак, ее звали Элиза Клейтон, и проживала она на Маунт-Плезант-Лейси-Грин – не так далеко отсюда. Четыре раза в неделю миссис Клейтон помогала доктору Тьюрингу по хозяйству. По ее словам, это не составляло для нее проблемы, если не принимать в расчет книги и бумаги профессора, с которыми она просто не знала, что делать.

Сегодня после обеда горничная пришла к Тьюрингу и открыла дверь своим ключом. В спальне горел свет. Бутылки с молоком все еще стояли у порога, газеты лежали в почтовом ящике. На кухне миссис Клейтон насторожила тарелка с недоеденной котлетой из мяса ягненка. Ботинки доктора Тьюринга старушка обнаружила у двери в туалет. Сам профессор лежал в спальне, накрытый одеялом до подбородка, – «каким его и увидел инспектор». Миссис Клейтон взяла его руку – она была холодна как лед. Тут женщина закричала: «Вы и не представляете себе, какой это был для меня шок!» Телефона в доме профессора не имелось, пришлось звонить от соседа, мистера Гибсона. Вот и всё, больше ей сказать было нечего.