Стойкость. Мой год в космосе - читать онлайн книгу. Автор: Скотт Келли cтр.№ 86

Члены конгресса в полном составе встали и начали аплодировать. Я тоже поднялся, неловко кивнул и помахал рукой. Я был взволнован, видя правительство в таком единении, пусть хотя бы в физическом смысле, и был счастлив лично убедиться в поддержке представителей обеих партий, которой часто удостаивается НАСА.

Я сидел рядом с Аланом Гроссом, который провел пять лет в кубинской тюрьме. Он посоветовал: когда я буду в космосе, считать дни – прожитые, а не оставшиеся. Так легче, сказал он. Я последовал его совету.

6 ноября 2015 г.

В ноябре исполняется девять лет после моей операции, и я осмысляю тот факт, что провел больше года жизни в космосе после обнаружения и лечения рака. Я не считаю себя «выжившим раковым больным» – я просто человек, у которого возникла опухоль простаты и ее удалили. Но я буду рад, если моя история послужит другим, особенно детям, примером того, как можно многого достичь несмотря ни на что.

Мы с Челлом опять посвятили много дней подготовке скафандров и оборудования, повторению процедур и совещаниям с земными экспертами. У этого выхода в открытый космос будет две цели. Во-первых, нужно восстановить первоначальную конфигурацию системы охлаждения, чтобы сохранить незадействованный радиатор в неприкосновенности для использования в будущем. Во-вторых, долить в нее аммиак (электрооборудование космической станции охлаждается концентрированным аммиаком). Звучит скучно, во многом так оно и есть. Однако сама история обеспечения охлаждения космической станции – летящего в космическом пространстве гигантского куска металла, ничем не защищенного от жесткого солнечного излучения, поджаривающего его в течение 45 минут из каждых 90, пока громадные солнечные батареи вырабатывают электричество, – это история инженерного триумфа с важными последствиями для будущих космических полетов. Работа, которую Челл и я проделаем сегодня, чтобы система охлаждения продолжала функционировать, является маленьким фрагментом общей картины, как и усилия других астронавтов и космонавтов, осуществивших сотни выходов в открытый космос за годы существования станции.

День нашего второго выхода за пределы МКС начинается почти так же, как и первого: ранний подъем, короткий завтрак, десатурация, одевание. Сегодня я решаю надеть очки, потому что при первой вылазке линзы Френеля на смотровом щитке себя не оправдали. Когда запутался фал одного из инструментов, я видел узелок недостаточно четко и не мог его распутать. К счастью, он распутался сам. Использование очков связано с определенным риском – если они сползут, у меня не будет ни малейшей возможности их поправить, пока надет гермошлем, поэтому я предусмотрительно прикрепляю их к голове. Мой голый череп подходит для этого идеально. Жаль, что я не привык к контактным линзам.

Я надеваю шлемофон и напоследок чешу все, что чешется, прежде чем гермошлем будет закрыт. Мы с Челлом входим в шлюзовой отсек. Теперь ни один из нас не включит циркуляцию воды раньше времени, а мне не придется воевать с крышкой люка – это обязанность ведущего оператора ВКД.

Наша сегодняшняя рабочая зона находится в самом конце фермы в 50 м от шлюза – так далеко, что приходится использовать полную длину обоих наших страховочных фалов, чтобы туда добраться. Когда мы отправляемся в путь вдоль поручня, переставляя руки, я снова замечаю, как сильно станция снаружи повреждена микрометеоритами и орбитальным мусором. Поразительную картину представляют собой сквозные отверстия в металлических поручнях, похожие на следы от пуль. Это вновь шокирует меня.

Сегодня наземный оператор, обеспечивающий поддержку внекорабельной деятельности, – Меган Макартур, ветеран астронавтики, которую я знаю 15 лет. Хотя при поступлении в отряд она была одной из самых молодых, всего 28 лет, но всегда отличалась спокойной уверенностью в себе даже в стрессовой ситуации. Сегодня она направляет нашу работу, и с ее помощью мы с Челлом добираемся до места и доставляем туда инструменты.

Первая задача – снять чехол с металлической коробки и вывернуть болт, открыв клапан, контролирующий циркуляцию аммиака, – требует участия нас обоих. Челл и я входим в размеренный ритм, словно читая мысли друг друга, и, кажется, Меган находится здесь же, работая с нами плечом к плечу. Мы трудимся сообща с потрясающей эффективностью. Почти прижавшись друг к другу смотровыми щитками, мы с Челлом неизбежно встречаемся взглядами, и в такие мгновения я чувствую, что он думает, как я. Я не суеверен, но боюсь сглазить случайным «все идет отлично» или «оказывается, это проще простого». Нужно продолжать в том же духе, пока не закончим работу.

Вернув чехол на место, мы на некоторое время расходимся выполнять отдельные задания. Челл продолжает перекраивать аммиачные трубопроводы, а я тружусь над системой вентиляции на обратной стороне фермы МКС. У каждого сложная задача, и мы погружаемся в них с головой. Этот не тот аммиак, который бабушки, бывало, хранили дома под умывальником, а в сотню раз более концентрированное и летальное вещество. Если этот аммиак проникнет внутрь станции, все мы можем погибнуть в течение нескольких минут. Утечка аммиака – одна из аварийных ситуаций, к которой мы готовимся особенно тщательно. Поэтому работу с системой охлаждения и аммиачными трубопроводами особенно важно выполнить правильно с первого раза. Мы должны убедиться, что ни капли аммиака не попало на скафандры.

Я подтверждаю наблюдение, сделанное при первом выходе в открытый космос, – концентрация на своих действиях за бортом должна быть абсолютной. Каждый раз, когда я регулирую положение фала, передвигаю инструмент на малом рабочем месте или просто смещаюсь, то должен сосредоточивать все свое внимание на том, чтобы правильно совершить нужное действие в нужный момент, проверяя и перепроверяя, что не запутаюсь в страховочном фале, не улечу от станции и не упущу инструмент.

Через несколько часов я направляюсь к тележке СЕТА (Crew and Equipment Translation Aid) – средству перемещения экипажа и оборудования. Внешне напоминающее ручную дрезину, которые когда-то использовались на железных дорогах, это устройство помогает перемещать вдоль фермы крупное оборудование. На этапе подготовки к этому ВКД я высказал сомнение в целесообразности задания – подвязывания рукояти тормоза, чтобы невозможно было случайно заблокировать тормоза. Это намного менее важно, чем наша главная задача – изменение конфигурации аммиачного трубопровода, что заставляет меня сильно удалиться от Челла. Возникни у него проблемы, я окажусь слишком далеко, чтобы помочь ему, как это было в моем сне о скайдайвинге. Ведущий руководитель полета настаивал, чтобы мы оба одинаково хорошо умели выполнять и то и другое задание.