Распутин. Вера, власть и закат Романовых - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Смит cтр.№ 77

Реакция на выступление Гучкова была очень резкой. 18 марта «Новая воскресная вечерняя газета» опубликовала карикатуру, на которой Гучков и Распутин пожимали друг другу руки. Карикатура сопровождалась небольшим сатирическим стишком, пародией на стихотворение Лермонтова «Спор»²³. Гучков дал врагам режима опаснейшее оружие, и они его использовали. Один из ведущих социал-демократов замечал: «Гришка Распутин – лучший друг и соратник социал-демократов, потому что он делает для приближения второй революции гораздо больше, чем мы»²⁴. Шульгин замечал: «Государь оскорбляет страну тем, что пускает во дворец, куда доступ так труден и самым лучшим, уличенного развратника»²⁵. Друг Распутина, Сазонов, стал единственным, кто выступил в его защиту. Он написал короткую статью «Правда о Григории Новых (Распутине)», которая была напечатана в одной из множества газет того времени. Сазонов опровергал все обвинения в адрес Распутина и обращал внимание на дезинформацию и грязные трюки, используемые прессой. Так, например, в газете «Огонек» была опубликована карикатура, изображающая Распутина в бане с Библией в руке и в окружении множества поклонниц²⁶. Но никто не захотел слушать Сазонова.

Скандал в Думе не ускользнул от внимания иностранных послов, и впервые Распутин стал интересен для всего мира. 29 марта австрийский посол отправил большой секретный доклад министру иностранных дел в Вену. В нем он описывал речь Гучкова и его обвинения в адрес таинственного Распутина:

Британский посол, Джордж Бьюкенен, также составил свой первый доклад о Распутине, назвав его одним из современных «средневековых невропатов», таким же, как Гермоген и Илиодор, пользующихся популярностью в русском обществе. Он писал также, что Распутин происходит из «хорошей и богатой русской семьи». В Лондоне чиновник вычеркнул последние слова и заменил их на «простой сибирский крестьянин»²⁸.

28 марта царская семья уехала в Крым. На вокзале их провожали немногие. Среди провожавших был Коковцов. Он вспоминал, что царь был в своем «обычном» настроении. Он шутливо сказал премьеру: «Вы, вероятно, завидуете мне, а я вам не только не завидую, а просто жалею вас, что вы останетесь в этом болоте». Александра с каменным лицом поднялась в вагон, не сказав собравшимся на перроне ни слова²⁹. О Распутине пресса писала весьма противоречиво: некоторые утверждали, что он со дня на день должен приехать в Петербург, другие писали, что он едет в Крым, или путешествует вместе с царем и царицей, или уже живет в гостинице «Россия» в Ялте ³⁰. О Распутине писали так много, что кое-кому это надоело. Эти настроения нашли отражение в статье «Распутиниана» в «Новой воскресной вечерней газете»:

Но вопрос о местонахождении Распутина все же был важен. Общество полагало, что он был официально выслан в Покровское. И сообщения о том, что он вернулся в столицу или едет в Крым, истолковывались (пусть даже и ошибочно) не просто как признак его силы, но и как сигнал о том, что ему позволено плевать на авторитет государственной власти.

Действительно, Распутин пробыл в Покровском недолго. Он вернулся в Петербург в середине марта, но пробыл там недолго и отправился в Крым, как многие и предполагали³². Царская семья приняла его после всех скандалов первых трех месяцев 1912 года. И это стало однозначным заявлением о том, что монархи не позволят никому диктовать им, кого им позволено принимать, а кого нет.

29 марта сестра царя, Ксения, встретилась с княгиней Зинаидой Юсуповой за чаем. Разговор, что и неудивительно, зашел о Распутине³³. Княгиня уже давно была буквально одержима Распутиным. 12 февраля она написала своему сыну, Феликсу, предостерегая его от Распутина и «черных принцесс», которые его поддерживают. Она писала, что настало «трудное время», и просила Феликса не писать ничего секретного или компрометирующего, поскольку охранка читает все письма³⁴. Феликс телеграфировал Муне Головиной, чтобы узнать ее мнение о скандалах. Муня ответила ему 14 февраля. Она написала, чтобы он не верил сплетням и домыслам журналистов. Она считала, что весь этот шум – сознательно созданный скандал, направленный на то, чтобы пошатнуть монархию.

Вот все, что я могу Вам о нем сказать, если Вас что-нибудь особенно интересует, то напишите, я всегда с удовольствием Вам напишу»³⁵.

Феликс ответить не удосужился.