Воспитание сердцем. Без правил и условий - читать онлайн книгу. Автор: Альфи Кон cтр.№ 69

В 1988 году при опросе родителей об их отношении к физическим наказаниям против этой идеи выступали 22% белых и 9% афроамериканцев. Особенно бросается в глаза диспропорция в изменении отношения со временем. В 1968 году телесные меры одобряли 90% американцев во всех этнических группах. Ряд исследований с этого момента до 1994 года обнаружил устойчивое и удивительно резкое (на треть) снижение числа белых, одобряющих битье. Среди афроамериканцев за ту же четверть века показатель снизился лишь на 14% ^[229].

Доводы против целесообразности физических наказаний достаточно убедительны, но в последние годы был выдвинут интересный аргумент: подобная практика, возможно, неодинаково воспринимается в разных этнических группах. Кирби Дитер-Декард, Кеннет Додж и двое других исследователей привлекли много внимания, утверждая: поскольку применение физической силы в воспитании среди афроамериканцев распространено более широко, черные дети воспринимают то, что родители их бьют, иначе, чем белые, и этот опыт не имеет для них таких же негативных последствий. Исследование, в котором принимали участие 466 белых ребятишек и 100 черных, выявило, что физическое наказание приводит к проявлениям агрессии и похожим проблемам только у белых. Эти исследователи — все, кстати, белые — предположили, что афроамериканские дети не обязательно «воспринимают физическое наказание как признак отсутствия родительского тепла и заботы» — при условии, что дело не доходит до жестокого обращения ^[230].

Если вы считаете предосудительной идею намеренно причинять детям вред, неважно, где это происходит, кто это делает или почему, согласитесь, что это весьма провокационный вывод. Однако он заставляет задуматься, не опираются ли наши возражения на набор предпосылок, не имеющих универсального значения? Возможно, максима «никогда не бей ребенка» просто очередной пример того, как более сильная группа пытается навязать свою этику менее сильной? Или, наоборот, заявляя, что некоторые вещи недопустимы, мы просто пытаемся заставить оппонентов замолчать?

Ранее я утверждал, что психологические реакции на события, которые случаются с нами, не вписываются в механическую схему «стимул — реакция». Важно, какое значение мы придаем происходящему. Не само действие определяет свое влияние, а то, что оно означает для отдельного человека или общества ^[231]. Но теперь такой интерпретационный подход сталкивается с непростым вопросом: существуют ли поступки (битье детей и намеренное причинение им боли), которые ни при каких обстоятельствах нельзя истолковать как безобидные, а тем более как позитивные, независимо от намерений родителя? Мы (и что еще важнее, сам ребенок) можем изо всех сил стремиться представить акт насилия как выражение заботы, но в конечном счете поймем, что такая эмоциональная алхимия просто невозможна. И даже если ребенок мог примириться с подобным положением вещей, что хорошего в смешении любви и насилия? Разве мы хотим, чтобы наши дети выросли с уверенностью, что причинять людям боль равнозначно демонстрации заботы о них?

Как минимум часть возражений против физических наказаний относится, конечно, к практической, а не к моральной сфере. Исследователи, считающие эту методику в целом проблематичной, указывают на ее последствия. Именно поэтому особенно важно разобрать утверждение Дитера-Декарда и Доджа (D-D&D) о том, что некоторые дети не ощущают последствий наказания. Хотя по ряду причин я не уверен, что это правда.

Прежде всего их аргумент (на черных детей телесное воздействие не оказывает такого негативного эффекта, как на белых) покоится на предпосылке, что физическое наказание гораздо шире распространено в афроамериканском сообществе. Как мы видели, это правда. Но здесь возникает проблема выводов о влиянии этого наказания. Рассмотрим аналогию: если бы мы хотели установить, оказывает ли употребление в пищу большого количества рыбы определенный положительный эффект на здоровье, было бы целесообразно рассмотреть группу субъектов. Среди них должны быть люди, которые едят много рыбы, умеренное количество и вообще ее не едят. Затем, приняв во внимание другие факторы, мы могли бы установить, есть ли связь между здоровьем человека и объемом потребленной им рыбы. Но если бы мы изучали группу людей, в которой почти все регулярно едят этот продукт, то оценить, насколько рыба влияет на состояние их здоровья, было бы намного труднее. Точно так же в семьях, где приняты физические наказания, трудно вычленить их последствия. Тот факт, что в афроамериканском сообществе не наблюдается особого разнообразия в методах дисциплины, может объяснить отсутствие корреляции между физическими наказаниями и их конкретными последствиями ^[232].

На самом деле в любой группе, где идея дисциплины практически означает физическое наказание — и где оно должно быть маркером вовлеченности и неравнодушия родителей, как утверждают D-D&D, — ее отсутствие может свидетельствовать именно о дефиците вовлеченности и неравнодушия. Поэтому неудивительно, что дети, которых не наказывают, не обязательно более благополучны, чем остальные ^[233].

Эти соображения можно приложить также к ряду других исследований, которые перекликаются с выводами D-D&D. Одно из них обнаружило, что среди подростков афроамериканского происхождения (не европейского, азиатского или испано-американского) «единоличное принятие решений родителями коррелировало с более высокой адаптацией детей: меньшей склонностью к правонарушениям и более высокой успеваемостью в учебе». Подобные показатели у детей любого этнического происхождения давало и совместное (родителей и подростков) принятие решений ^[234].

Второе исследование не обнаружило «никакой связи между телесными наказаниями и проблемным поведением в сообществах, где физические внушения широко распространены». Но здесь тоже был важный нюанс: даже в этих сообществах подобное воздействие было признано «неэффективным для предотвращения асоциального поведения…» Таким образом, даже если существуют различия в ущербе, который детям наносят избиения, это не означает, что подобные методы в каком бы то ни было случае полезны ^[235].