Эрика обвела взглядом стены и увидела, что, несмотря на обилие книг, исходных названий здесь набралось бы чуть более сотни. Остальные представляли собой переиздания.
– Законом не запрещено коллекционировать разные издания одной и той же книги или читать религиозные тексты, – заметила она.
– Да. У моей жены, например, есть старое и новое издания «Великолепной пятерки»
[47], – сказал криминалист.
– В первых книгах так явно подчеркиваются классовые различия, правда? – поделилась Мосс. – А когда я читала сыну новые романы, меня поразило, как сильно они отличаются от первых.
– Какое отношение это имеет к нашему расследованию? – спросила Эрика.
– Что ж, действительно, иметь и читать книги – не преступление, – заключил эксперт-криминалист. – Любой человек вправе читать разноплановую литературу и знакомиться с различными трактовками. Это не значит, что он обязательно согласен с ними. Несмотря на экстремистский характер этой своеобразной библиотеки… меня больше тревожит не печатный текст, а та жуткая порнография в шкафу. Те женщины – живые люди и в реальности пережили то, что запечатлела фотокамера. А все эти книги… это лишь нагромождения слов на бумаге.
– И то верно, – согласилась с ним Мосс. – Но как там говорится? Перо могущественнее меча?
Эрика уже хотела повернуть разговор в другое русло, но тут в дверях появилась коллега криминалиста.
– Мы нашли кое-что в коридоре, – доложила она.
Они проследовали к большому зеркалу, которое сняли со стены. Криминалист в резиновых перчатках протянула им маленькую тетрадку. Эрика взяла ее и стала листать страницы дневника с аккуратными записями, сделанными синими чернилами.
– Это ее дневник, – произнесла Эрика, пробегая глазами записи.
– Лежал в углублении за зеркалом, – сообщила криминалист.
В кухне на окне опустили жалюзи и выключили свет. В коридоре сразу потемнело.
– Закройте, пожалуйста, двери во все остальные помещения, – попросил чей-то голос. Женщина-криминалист, обнаружившая дневник, поспешила закрыть двери в гостиную, ванную и спальню. Их всех накрыла кромешная тьма.
С дневником в руке Эрика двинулась к выходу на кухню, которая тоже была погружена в темноту. Раздался щелчок, и комнату озарил ультрафиолетовый свет. Один из криминалистов опустился на корточки у черного хода. Держа в руке ультрафиолетовую лампу, он медленно вел ее луч от двери к тому месту, где стояли Эрика и Мосс. Свет рассеивался, пока луч не достиг центра комнаты и не выхватил люминесцирующие остатки огромной лужи крови, которая простиралась в поперечнике на несколько метров. Брызги крови также виднелись на шкафах, холодильнике и на свободном участке стены.
– Боже, – выдохнула Мосс. – Здесь, наверно, была жуткая резня.
Глава 54
Немного позже в тот же день Эрику вызвали на совещание в Скотленд-Ярд, расположенный в центральной части Лондона. Она прибыла одна, и ее сразу же провели в кабинет для совещаний на верхнем этаже здания.
Войдя туда, она увидела, что все уже собрались и ждут только ее. Во главе длинного полированного стола восседала помощник комиссара столичной полиции Камилла Брейс-Козуорси. В полном «боевом» облачении: красивый модный костюм пастельного голубого цвета, массивное золотое ожерелье; на ногтях красный лак в тон губной помаде. Недавно она очень коротко постриглась, и сейчас ее белокурые волосы были разделены на косой пробор. Мосс назвала ее прическу «макиавеллевским бобом». Подле Камиллы сидела ее референт, приготовившаяся делать записи. Слева и справа от Камиллы заняли места коммандер Марш и суперинтендант Хадсон; на встречу с высоким начальством они принарядились. За Мелани сидела Коллин Скэнлан. За Маршем – незнакомые мужчина и женщина, в очень дорогих костюмах. Эрике они показались одного возраста.
– Прошу прощения за опоздание. Меня только недавно уведомили о том, что я должна быть на этом совещании. Я приехала прямо с места преступления, – объяснила Эрика, глянув на свою гипсовую повязку, неопрятные черные брюки, мятую блузку и длинное черное пальто со следами дактилоскопического порошка. Пригладив волосы, она опустилась на стул подле Коллин и кивнула сидевшим напротив незнакомцам, но те проигнорировали ее приветствие.
– Не волнуйтесь, Эрика. Вы как раз вовремя, – успокоила ее Камилла с присущей ей снисходительностью в голосе. – Что ж, начнем.
Эрика посмотрела на мужчину и женщину, глазами ища на них бейджики с фамилиями, но таковых не было. Интересно, почему Камилла их не представила? Должно быть, важные особы, заключила она, ведь для чая и кофе подали фарфоровые чашки, а также кувшинчик с молоком и рафинад в сахарницах. Коричневый и белый. Эрика провела на ногах всю ночь и большую часть дня, у нее пересохло в горле, и потому она налила себе горячий чай и положила в чашку два кусочка сахара.
Совещание открыла Мелани. В нескольких словах она обрисовала ситуацию, сложившуюся ранним утром, когда группа захвата прибыла в Кеннингтон, и подтвердила, что взрывное устройство, обнаруженное в квартире преступников, не имеет отношения к терроризму.
– Спасибо, – поблагодарила ее Камилла. – Прежде всего мне хотелось бы обратиться к событиям, которые привели к тому, что к операции была привлечена группа захвата… Насколько я могу судить, Эрика, вы отправились на задержание, не обладая достаточной информацией?
Удивленная, Эрика опустила на стол чашку.
– Мы заблаговременно поставили в известность отдел по борьбе с терроризмом…
– Здесь отдел по борьбе с терроризмом представляю я, – произнес мужчина, впервые подав голос – ровный и довольно резкий.
– Значит, вы должны быть в курсе, – ответила ему Эрика.
– И вас уведомили, что в настоящее время уровень террористической угрозы оценивается как «серьезный»
[48].
– Позвольте узнать, кто вы?
– Я же сказал: я представляю отдел по борьбе с терроризмом.
– Думаю, – вмешалась Камилла, – мы все встревожены тем, что это устройство могло сдетонировать и привести к катастрофическим людским потерям. Нас беспокоит, Эрика, что процедура не была соблюдена должным образом. Вы представляете, какой это вызвало переполох? Что мы привлекли огромные ресурсы для эвакуации жильцов не только одного этого дома, а всего района? – Склонив набок голову, Камилла воззрилась на Эрику.
Та почувствовала, как в ней всколыхнулся гнев.