Порода. The breed - читать онлайн книгу. Автор: Анна Михальская cтр.№ 74

— Did your father cuddle you, Anna? ^[123] — спросил неожиданно Ричард.

— Почему вы спросили об этом?

— Я не могу ответить. Не могу ответить сейчас.

— И я не могу. Сейчас.

Старшие дамы сделали вид, что ничего не слышали.

— Ну, — объявила Мэй, поднимаясь и отряхивая юбку от собачьей шерсти и крошек, — кажется, нам пора.

— Анна, — сказала Энн. — Я надеюсь, вы навестите меня после поездки. Интересно, как вам понравится Шотландия. Когда я была помоложе, мы часто там бывали. На охоте. Да, еще одно. Ричард вам передаст одну мою просьбу. Времени будет достаточно, он все объяснит. Прошу вас в ней не отказать.

Мы поблагодарили и в сопровождении хозяйки вышли к лестнице. Пока спускались, она махала нам сверху.

Во дворе конюшен Джулия, стоя у круглого фонтана, отдавала громогласные указания yard boys and girls ^[124]. Кто с метлой, кто с граблями, кто с ведром — чуть не бегом отправлялись они туда, куда указывала ее длинная рука, — невысокие, рыжеватые, как золотистое сено, голубоглазые, проворные. Начиналась вечерняя уборка. Мы подходили все ближе, и наконец Джулия и Мэй соединились: сперва слились их приветственные возгласы, а потом и сами они в страстном объятии. В конюшне, переходя от одного денника к другому, похлопывая по гладким шеям лошадей, они говорили на языке, в котором я не понимала ни слова. Столь же непонятные фразы вставлял иногда и Ричард. Казалось, никто не обращает на меня никакого внимания. Но стоило мне замедлить шаг и чуть отстать, как рядом со мной оказался Ричард. Вместе мы вышли во двор, к круглому фонтану. Журчала вода, опускалась вечерняя прохлада. Конюх провел по двору длинную гнедую кобылу. Мерно цокали копыта по камню. Где-то в вышине, невидимые, упоенно кричали стрижи.

— Можно я снова задам тот же вопрос? — сказал Ричард.

— Можно. И я отвечу — да. Но почему вы спросили?

— Мне показалось, что вы совершенно одиноки, Анна.

— Это не так. У меня есть мать, есть друзья в Москве. Да и отец еще жив, хотя уже очень немолод.

— Когда вы виделись с ним последний раз?

— Почти двадцать лет назад, Ричард. Если точно — семнадцать.

— Вы не можете это пережить, Анна. Это так очевидно. Почему вы не встретитесь с ним? Ведь пока он жив, еще не поздно. Сколько ему лет?

— Он родился в 1917 — в год русской революции. Я не могу с ним встретиться. И не могу себе простить, что не делаю этого. Но не сделаю никогда.

— Простите, что я вмешиваюсь. Мне не следовало бы так говорить с вами. И все же я надеюсь, что вы позволите.

— Да.

— Я уверен, что вам тотчас станет легче. Вы вылечитесь. Мне кажется, вы очень тоскуете. Так сильно, что сами этого не понимаете. Это стало привычкой, как долгая болезнь. Я прав?

— Вы правы, Ричард. Но только в одном — да, я, по сути, больна и не хочу себе в этом признаться. И привыкла к этой тоске, как к болезни. Но в другом — нет. Если я увижу своего отца, я не выздоровею. Я умру.

— Вы ошибаетесь, дорогая. Достаточно одной встречи, чтобы все стало снова реальным. Чтобы все прошло. Вы увидите живого человека, старого, изменившегося — но все же его, того самого.

— Я не смогу этого перенести. Или я привыкла так думать. Может быть, вы правы и тут, и я смогу выправить свою жизнь. Так просто! Только вдруг права я? Риск слишком велик. Я боюсь.

— Я хочу вам помочь, Анна. Вы пригласите меня в Москву на охоту? Давайте навестим его вместе? Я буду вас ждать у дома, если вы не захотите войти со мной. Ну?

— Нет, Ричард, это невозможно. Невозможно. — Я почувствовала, что мне становится трудно дышать.

— Позвольте еще несколько слов. Странно, что вас никто не заставил сделать это раньше. Почему? А ваша мать?

— Мать? Она запрещала ему со мной видеться, звонить по телефону — с того времени, как они расстались. То есть нет. Не запрещала. Она просто плакала.

— А вы послушная дочь. И любящее сердце. Но, Анна, со стороны нередко виднее. Хотите, я вам скажу, что я обо всем этом думаю?

— Хочу. Скажите. — Дышать мне становилось все труднее и труднее, но отчего-то я всеми силами старалась это скрыть, перетерпеть.

— Вот что произошло, как мне кажется — да что там, я в этом уверен. Вы не могли не слушаться матери — так были воспитаны. Или, возможно, она страдала, и вы не могли поступать так, чтобы она страдала еще больше. Она при вас плакала?

— Да. Редко.

— В какие моменты? Если редко, вы, вероятно, вспомните.

— Ох, Ричард! Да, как раз тогда, когда отец со мной виделся — должен был увидеться — звонил по телефону, хотел принести что-нибудь, когда подарил собаку, когда мы собрались куда-то за город…

— Ну вот. Так я и знал. Она плакала, и вам было больно. И не видеться с отцом было больно. И вся эта боль сосредоточивалась в моменте перед очередной встречей. Понимаете, что получилось?

— Кажется, я поняла. Но все же скажите.

— А то, что вы стали сами избегать тех моментов перед встречами, когда боль была невыносимой. А значит — избегать и самих встреч. Запрет матери был уже не нужен. Вы стали бояться. Этот страх соединился с тоской по отцу, которого, вы, верно, очень любили. И с годами это вовсе не исчезло. Наоборот — укрепилось, укоренилось, ушло внутрь. И вот вы стоите и смотрите на меня — здесь, в Англии. Но вас со мной сейчас нет. Анна, что с вами?

Я пришла в себя на длинной скамье у серой каменной стены двора. Стена была шершавой и холодной, на ней сгустились капельки вечерней влаги из нагретого воздуха. Я смотрела в небо — прямо над головой еще светлое, по краям купола, ближе к земле, уже темно-синее, почти черное. Остро мерцали редкие мелкие звезды.

— Анна, милая, как ты нас напугала, — это был голос Мэй. Джулия вытирала мне лоб. Ричард стоял у скамьи на коленях. Он держал ингалятор. Пахло сеном, лошадьми, но сильнее всего — аптекой.

— Что это было? — я поняла, что обращаюсь именно к Ричарду. И поняла, почему.

— Приступ удушья. У вас аллергия?

— Боже, Анна, ты ведь могла совсем задохнуться! — Мэй разумно отошла и только потом закурила. К ней присоединилась Джулия. Я села на скамье и прислонилась к шероховатой стене. Серый камень холодил спину. Лицо горело.

— Ты в состоянии встать, Анна? Ричард, пошли кого-нибудь, пусть принесут лекарство. Теперь она сможет проглотить таблетку. Джулия, мы поедем. Нужно поскорей увезти Анну подальше от лошадей. И от сена.

— Мы еще увидимся, Анна, дорогая, — голос Джулии был низким, хрипловатым и таким теплым. — До встречи! Возьмите с собой в Шотландию что-нибудь от аллергии.