Порода. The breed - читать онлайн книгу. Автор: Анна Михальская cтр.№ 49

О том, что у меня аллергия на лошадей, я слышала впервые, но ничего не оставалось, как согласиться. Я немного стеснялась Энн — она все же была гораздо старше и совсем мало мне знакома, к тому же перед ней все, включая Мэй, так трепетали, что и я трепетала тоже — но не слишком. К тому же conservatory была близко, а конюшни неизвестно где, я устала, а проводить время с Энн означало всего лишь спокойно и вежливо беседовать о чем-нибудь приятном или даже прекрасном. Я обрадовалась, и старушка это заметила.

Летний сад Энн был невелик и нагрет, как аквариум. Обе собаки Энн — стэффордшир и бордер-терьер нежились в тепле на диване. После прохладного ветра, свободно веявшего вдоль Стены и даже слегка приподнимавшего края тяжелого руна черномордых овец, здесь я с облегчением почувствовала, что пальцы снова приобретают гибкость. Энн предложила сесть на канапе у стеклянного столика. Ну конечно. Опять бутылки и блюдечки с орехами.

— Что вы будете пить, Анна?

За три дня я слышала этот вопрос в трехсотый раз. И внимательнее посмотрела на столик. Ничего похожего на бутылку с водой там не было.

— То же, что и вы, Энн, если не слишком крепкое.

— Боюсь, Анна, что именно сейчас мне нужно чего-нибудь покрепче.

— Замерзли на ветру?

— Мы, англичане, веками привыкали к нашей погоде. Я вообще никогда не мерзну. — Щеки Энн порозовели, как пара снегирей. — Но мне нужно набраться храбрости для разговора.

— ?

— Я выпью немного виски. Составите мне компанию?

— Как я могу теперь отказаться! Конечно.

— Cheers!

— Cheers!

Виски маслянистым огнем охватило изнутри. Энн решительно сгрызла несколько орехов с блюдечка.

— Итак, Анна, нужно все-таки начать. Времени у нас немного. Я не буду ходить вокруг да около. Я хотела бы, чтобы вы вышли замуж за Ричарда. Мой муж, который с вами не знаком, но о вас наслышан, придерживается того же мнения. Я не могу предоставлять события их естественному развитию — времени для этого недостаточно. Ричард не знает, что я вам сейчас делаю предложение от его имени. Но я знаю, что он боится даже мечтать… А я боюсь, что если он боится, то это неизвестно сколько может тянуться и неизвестно чем кончится. Дело не в том, что мне нужны внуки. Четверо у меня уже есть. Мне нужно, чтобы хотя бы у одного моего сына была семья. Ричард вполне способен вести себя так, как требуется (кстати, как и двое моих старших мальчиков). Мы воспитали его, и я отвечаю за свои слова. Но в нашем кругу нет молодых леди, для которых жизнь с собственными детьми и мужем — это удовольствие. А удовольствия для них — это все то, что с семьей несовместимо. Браки неизбежно распадаются и заключаются вновь. Это тоже одно из удовольствий.

Энн налила еще виски, и мы немного выпили.

— Но почему ограничиваться только вашим кругом? В Англии множество других девушек — может быть, Ричард встретит кого-нибудь из университетской, артистической или какой-нибудь совсем иной, простой среды?

— Анна. Вы не представляете, что такое современная Британия. Традиции рухнули. Остались одни права человека. И суд. После Битлзов любовь превратилась в необременительное удовольствие. Каждый чувствует, что имеет на него право. Чуть что — в суд. Никто не хочет терпеть и страдать ради другого. Даже ради детей. Так что шансы найти молодую леди в другом социальном мире точно так же ничтожны. — Энн погладила подошедших к ней собак, причем каждая выражала явное неудовольствие тем, что есть еще и другая. Ревность все-таки одно из самых неприятных чувств, даже у животных. Особенно противно щерила свои мощные молодые клыки сахарной белизны стэффордшириха. Было ясно, что суке бордер-терьера — некрупной, не защищенной броней мышц, не вооруженной грядами хищных зубов и клыков, осталось недолго.

— Ну, Анна, так что вы скажете?

— Скажу, что я вполне понимаю вас, Энн. В России иная трагедия, но у меня — очень похожая. К тому же есть две трудности — одна решается довольно быстро, другая — может быть, никогда.

— Так, — сказала Энн, спокойно взглядывая на часы. — На обсуждение деталей у нас остается около четверти часа. У меня тоже есть одна вещь, о которой мне хотелось бы сказать после вашего принципиального согласия, если оно будет получено. Поэтому начнем с вас. Пожалуйста.

— Первое — я совсем не знаю Ричарда. Он очень красив. Он очарователен. Он совсем не похож на тех мужчин, с которыми я знакома. Но я его просто стесняюсь.

— Чепуха. Если вы не против, пусть съездит с вами в Шотландию. Надеюсь, Мэй одобрит эту идею. А второе?

— Язык. Я не могу себе представить, что мне не с кем будет говорить по-русски. Энн, это значит полностью отказаться от себя. Когда я говорю по-английски, я не испытываю никакого напряжения, но я уже не русская, а значит, вовсе не я.

— Я думаю, — не сразу ответила Энн, — что выход есть. Будете с детьми говорить по-русски. Английский они и так выучат. Потом, тут живет масса эмигрантов. Правда, мы с ними незнакомы. Не исключено, что общаться с ними и нельзя. Но мы проверим. Теперь о моей просьбе. Ведь я надеюсь, что ваши слова, Анна, в целом можно рассматривать как согласие?

— Да, — сказала я. — А можно еще немного виски? Спасибо.

— Просьба может показаться довольно странной. Мне нужны бумаги.

— Бумаги? — беспечно повторила я, опаленная огнем последней порции янтарного напитка шотландских нагорий.

— Ну да. Бумаги о вашем происхождении.

— Что же тут странного? У каждого есть свидетельство о рождении и паспорт, наконец.

— Я не эти бумаги имею в виду. Мне нужно документальное подтверждение вашего высокогопроисхождения.

— Нет, Энн, это невозможно. Ни у кого — ну, почтини у кого — во всей нашей огромной стране таких бумаг нет. Их уничтожили, чтобы остаться в живых после революции, те, кто не уехал за границу. После того, как началась перестройка, очень немногие такие бумаги восстановили — в основном, чтобы похвастаться. Для этих целей у нас восстановлено и так называемое Дворянское собрание. Но ведь если нет царя, нет никаких других сословий, то как могут существовать дворяне? Некоторые восстанавливают, а иногда просто покупают бумаги о происхождении, надеясь на возвращение собственности. Если могут купить, например, дворец, или поместье, или дом, то бумаги, кажется, помогают. И мне кажется, это правильно. Если бумаги подлинные, и если тебе по средствам купить и снова отстроить дом предков — это счастье. Но у меня никаких таких бумаг нет. И быть не может.

— Почему?

— Энн, не все русские — аристократы.

— Конечно, нет. Но Анна, достаточно на вас посмотреть и поговорить с вами полчаса, чтобы все стало ясно.

— Зачем же тогда «бумаги»?

— Для окружения. Исключительно для нашей среды, довольно замкнутой, где все обо всех всё знают, где все в деталях обсуждается. Если при заключении брака будут фигурировать «бумаги», это поставит нашу и вашу семью в особое положение. Это будет идеально. Анна, вы ведь аристократка, правда?