А может быть, Кирина подруга и в самом деле
погибла случайно? Например, сорвалась с тропы. На Карадаге ого-го какие обрывы!
Фридунский ведь не описывал, как именно была убита Алка. Может быть, не решился
углубляться в такой жуткий предмет? Или говорил об этом, когда Кира уже была в
отключке?.. Но если Алка и правда стала жертвой трагической случайности, куда
же смотрел этот поганый кавалер, какой бы масти он ни был? Джип, что ли,
чинил?! А кто в этом случае пошалил рядом с крымскими милициями? Кира-то как
вписывается в карадагскую трагедию – вернее не сама она, а все те черные тучи,
которые вдруг заклубились над ее головой?..
Кира так и подскочила: показалось, над самым
ухом возмущенно взревел мотором автомобиль. Нет, это дверь открывается… точнее
говоря, скрежещет, отодвигаясь, решетка «обезьянника».
«Дывысь – Мыкола!» – невольно вспомнила она
слоган сегодняшнего дня. И не один явился – с новой жертвой.
«А она-то кого прикончила?» – с холодным
любопытством подумала Кира, озирая ладненькую брюнетку в бесподобно сидящих
джинсах, и чувство некоторого дискомфорта, какое всегда испытывает женщина
высокая в обществе женщины невысокой, с привычной тоской угнездилось в ее душе.
Вновь прибывшая оглядела компанию смеющимися
глазами и сказала:
– Привет!
– Во, гляньте, какая классная
соседка, – отрекомендовал новенькую Мыкола, оглядывая содержимое
«обезьянника». – До утречка к вам на посиделки. Вы уж, будьте ласковы, все
ей живенько обскажите про наши порядки, только… – погрозил он
кулачищем. – Только будьте хорошими девочками, лады?
«Юбчоночка» и цыганка дружно кивнули. Мыкола
исподлобья глянул на замершую в углу нар Киру, но ничего не сказал и вновь
потянул решетку «обезьянника».
– Эй, Мыкола! – кинулась к нему
«юбчоночка». – Мы же с тобой сговорились! Ты куда?
– Погодь, кралечка! – донесся из
коридора сытый смешок. – Погодь. Сейчас всего десять часов – еще успеем
накохаться.
«Десять часов!» – ужаснулась Кира. То есть
миновало пять часов ее непрерывного кошмара. Уже, считай, ночь. И сколько это
еще продлится – неведомо. Теоретически – как минимум до понедельника. Пока не
закрутится проржавевший милицейский маховичок. Нет, еще сутки понадобятся
Игорю, чтобы добраться сюда, – то есть, считай, на трое суток надо
набраться терпения. Стиснуть зубы, сжать кулаки. Ничего страшного: люди по три
года сидят и по тридцать три, уж трое-то суток можно потерпеть!
Кошмар. Трое суток… Вечность!
Она обхватила плечи ладонями: вдруг прохватило
ознобом.
– Да, здесь у вас не жарко, –
констатировала новенькая, заметив ее движение. – А на улице такая ночь –
диво! Луна светит как сумасшедшая, все в серебре.
– Кра-си-во говоришь! – восхитилась
«юбчоночка». – В Доме творчества писателей промышляешь?
– Нет, я там отдыхаю, – ответила
новенькая. – По путевке.
– Какие люди! – еще пуще восхитилась
«юбчоночка». – И без охраны!
– Отчего же? – усмехнулась
брюнетка. – Очень даже под охраной!
– Это точно! – жизнерадостно
согласилась «юбчоночка». – А почему? За что, вернее?
– А… на спор! – Незнакомка тряхнула
головой: задорно взлетели цвета воронова крыла гладкие пряди. – Я тут на
экскурсии.
«Юбчоночка» переглянулась с цыганкой, потом
обе взглянули на Киру, но и в ее глазах не нашли понимания.
– Подсадная, что ль? – с вкрадчивой
угрозой осведомилась «юбчоночка», упирая руки в боки и делая шажок
вперед. – А подсадным, знаешь, что делают?
– Девочки, не надо ля-ля! –
выставила вперед ладони черноволосая, и ни тени испуга не промелькнуло на
точеных чертах ее лица. – Все абсолютно объяснимо. Меня, между прочим,
Саша зовут, я писательница: детективы пишу. И мне для новой книжки нужен взгляд
изнутри на вот такой курортный экзотический «обезьянник» – реальные, конкретные
детали. Вас тут, конечно, маловато, но Мыкола обещал, что завтра еще
пару-тройку интересных девочек мне сюда подбросит.
– Обещал? – невинно спросила
«юбчоночка». – А чего это он такой добренький, гад, сделался? Не через
тебя ли, давалка, он меня отставил, а? Не ты ли ему дала и охоту отшибла?
– Я ему, конечно, дала, –
усмехнулась Саша-детективщица. – Но не то, что ты думаешь. Моя экскурсия
обошлась мне в сто баксов – за сутки. Если захочу «отсидеть» еще, – она
хихикнула, – придется выложить вторую сотенку.
– Ой, доча, ну что ты так деньгами
соришь! – всполошилась цыганка. – Позолоти-ка лучше мне ручку – я
тебе на судьбу погадаю, всю правду скажу!
– Потом, ладно? – лучезарно
улыбнулась Саша. – Я сначала вон с девушкой пообщаюсь, а то вернется
Мыкола – и у меня клевый сюжет из-под носу уведет. Пошли поговорим?
Улыбнувшись «юбчоночке», она шагнула к пустым
нарам. Та последовала за ней как зачарованная. Пока Саша доставала из
многокарманной жилетки блокнот и карандаш, «юбчоночка» торопливо охорашивалась,
как будто ей предстояли съемки на телевидении.
– А у тебя как фамилия? – спросила
она с придыханием. – Маринина, да?
– Ну почему сразу Маринина?! –
вспылила Саша. – Как детективщица, так, значит, только Маринина? Если тебе
так интересно, фамилия моя Исаева. Но кто здесь у кого берет интервью?
– Правда что, – кивнула «юбчоночка». –
А ну, глянь на бамбер – надо время засечь, сколько еще Мыкола меня будет тут
держать!
«Не бамбер, а бампер!» – машинально подумала
Кира, но Саша спокойно взглянула на часы:
– Время пошло.
«Юбчоночка» сложила руки на острых голых
коленях и затараторила:
– Значит, так. Академия тут клевая, в
смысле – «обезьянник», а вот раньше в старую каталажку пихали – спасу нет,
какая параша! Правда что – параша прямо там была, дырка в полу – и все.
Вонища!.. Потолки низкие, балдой все время бьешься. Бурдолагой какой-то
харчили. Один бобер врезал дуба от той гробиловки… а может, менты замочили его
технически, кто знает! Однако и там девкам штатным можно было жить не тужить,
если с тутошними амбалами кантоваться…
– Как ты с Мыколой? – уточнила Саша,
строчившая в блокноте с таким видом, словно отлично понимала несусветную феню,
на которой вдруг начала ботать «юбчоночка».