Новая власть. Какие силы управляют миром - и как заставить их работать на вас - читать онлайн книгу. Автор: Джереми Хейманс, Генри Тиммс cтр.№ 65

Любопытно, что Каллорс, Гарса и Томети неоднократно старались застолбить за собой право именоваться соосновательницами Black Lives Matter (каковыми они, без сомнения, являются) отчасти из-за того, что они не принадлежат к числу мужчин-натуралов. Другие участники движения нередко критикуют их за стремление присвоить себе всю славу. Но три женщины заверяют, что вовсе не намерены воспроизводить старовластную модель, где харизматичный мужчина-проповедник вроде Эла Шарптона или Джесси Джексона заполняет собой и своими пафосными речами весь предоставленный ему объем. На раннем этапе развития Black Lives Matter это привело к некоторым конфликтам. Так, Джексона освистали, когда он пытался выступить перед протестующими в Фергюсоне [504]. Шарптона же обвинили в том, что он хочет подмять движение под себя. На вашингтонском марше «За справедливость для всех», прошедшем в конце 2014 года, Шарптон и кучка его сторонников в буквальном смысле не дали микрофон молодой активистке Джонетте Элзи (пострадавшей от слезоточивого газа в ходе фергюсонских протестов), помешав ей выступить. Как рассказала Элзи изданию The Root, ей и ее подруге сказали, что они не могут поделиться своими взглядами, потому что у них, видите ли, нет «VIP-пропуска». «Если это протестная акция, зачем тебе VIP-пропуск?» [505] — недоумевала Элзи.

Поразительно: по-видимому, самой узнаваемой фигурой из всех, кто выдвинулся в эпоху Black Lives Matter, стал мужчина — Дерей Макессон, журналист и общественный деятель, принимавший участие в первых фергюсонских протестах и обладающий хорошо нам знакомой лидерской харизмой. Политики и мейнстримная пресса так и тянулись к нему. Гарса предполагает, что «феномен Дерея, возможно, связан с тем, что люди комфортнее себя чувствуют, когда определенные лидерские роли принадлежат мужчинам» [506]. Общественным движениям, возглавляемым женщинами и ориентированным на массовое лидерство, будет непросто привлечь к сотрудничеству старовластные структуры и заставить их принять эти движения как есть, а не превращать их во что-то более привычное.

Black Lives Matter — очень показательный пример нововластного лидерства. Три основательницы наметили курс, и дальше движение развивалось само собой. Среди множества лидеров, выросших в этом движении, некоторые (скажем, тот же Макессон) претендуют на официальные политические должности, тем самым показывая, что внутри Black Lives Matter существуют различные взгляды на то, как добиваться перемен. Как и во всяком движении, опирающемся на широкую базу поддержки, в нем появились многочисленные фракции и возникло множество разногласий. Однако его достижения несомненны. Black Lives Matter поместило проблему, которой часто пренебрегали, в самый центр общенародного внимания. Следующая цель — обратить всю выработанную движением энергию в долгосрочные перемены — и политические, и культурные.

А теперь давайте разместим на циферблате компаса лидеров, упомянутых в этой главе.

Существует много способов стать Лидером общественных сил. Некоторые (как, например, основательницы Black Lives Matter) целиком и полностью принимают нововластные ценности и подходы. А вот Бет Комсток действует в рамках традиционного корпоративного контекста и более ограниченными средствами выстраивает внутри и за пределами GE структуры, чтобы привлечь активных участников. Управленческий стиль также является одним из факторов, определяющих положение той или иной фигуры на этом компасе. Такие нововластные лидеры, как Комсток, Пу и основатели Black Lives Matter, стараются не превратиться в типичных харизматических лидеров, тогда как другие (например, Обама или папа Франциск) стратегически используют магнетизм своей личности, чтобы добиться цели. (Это относится к лидерству в целом: в каждом квадранте можно встретить примеры и харизматичного, и более сдержанного лидерского стиля.)

В наше время и мир политики, и мир бизнеса, особенно в США и Европе, под завязку набиты Лидерами групп поддержки — такими как Говард Шульц или Обама в годы своего президентства, — которые с готовностью принимают нововластные ценности, но лишь начинают осваивать нововластные модели. Другие политики, выстроившие общественное движение, чтобы избраться на желанный пост (такие как французский президент Эмманюэль Макрон), сталкиваются с аналогичными проблемами выбора, пытаясь устроить так, чтобы их управленческая стратегия отражала чаяния этого движения и по-настоящему использовала его энергию. Некоторые обитатели этой части циферблата постепенно смещаются в сторону квадранта «Лидер общественных сил». Другие же полагают, что им и так неплохо, и действуют по большому счету точно так же, как и раньше, просто теперь они связывают свое имя с общественной базой поддержки — но в основном лишь для пиара.

Мы не так уж много обсуждали Замки, поскольку эта модель традиционного руководства нам и без того чересчур хорошо известна. Однако следует отметить, что этот тип лидерства, при котором все решения спускаются «сверху вниз», может принимать разные обличья — от ничем не сдерживаемых диктаторов вроде Ким Чен Ына, использующего для достижения своих целей традиционные методы пропаганды вкупе с массовым государственным насилием и принуждением (даже если при этом ему приходится убивать собственную родню), до куда более «мейнстримных» фигур бизнеса и политики — вроде Уэлча (Нейтронного Джека) или Бенедикта XVI, негибкого предшественника Франциска. Весьма примечательно, что в мире, где общественные силы делаются всё эффективнее, модель «твердой руки» кажется всё менее притягательной. Зачем становиться типичным старовластным «крепким правителем», полагающимся исключительно на свой формальный авторитет и силу, когда вы можете стать Платформенным правителем, имеющим в своем распоряжении базу поддержки, однако по-прежнему концентрирующим всю власть в своих руках?

Тут самое время поговорить о Кооптаторах. Они чрезвычайно могущественны, поскольку очень искушены в новых методах работы с общественностью. Они вовлекают, восхищают, вдохновляют и направляют (в верную или неверную сторону) народные массы так эффективно, что эти самые массы могут даже не заметить: на самом-то деле они не получают ни власти, ни влияния. Взять хотя бы Марка Цукерберга. Этот лидер отлично умеет наращивать базу поддержки: собственно, он управляет самым крупным в мире сообществом. По словам Цукерберга, теперь он переориентировал Facebook на построение глобального сообщества — и, судя по всему, всерьез стремится достичь этой цели. Но станет ли Цукерберг и дальше рваться к ней, если ему придется от некоторой доли его собственной власти? Судя по всему, он категорически не собирается делиться с пользователями процентами от стоимости Facebook или уступать им бразды правления. Более того, от пользователей скрываются даже алгоритмы формирования ленты. Цукерберг позиционирует себя как эдакого благожелательного распорядителя, которому можно доверить принятие решений в интересах соцсети. Цукерберг занимает оба квадранта («Кооптаторы» и «Лидеры общественных сил»), поскольку сейчас, когда мы это пишем, он стоит на распутье.