Письма к императору Александру III, 1881–1894 - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Мещерский cтр.№ 94

Где же исход?

Исход в уповании, что нынешний наш Государь, который глубоко верует – вникнет в эту роковую духовную тайну и собственным сердцем старшего сына Церкви православной зажжет светильник, и при свете его возбудит к жизни вопрос: о приобщении Болгарской Церкви к греческой или о соединении с нашею, с уничтожением ее независимости нынешней.

Пока мы не загладим этот великий наш грех прошлого, мы не увидим ни света, ни мира в болгарском вопросе.

Сегодня был у меня вчера вернувшийся из Болгарии через Константинополь и Одессу начальник отряда Красного Креста [В. М.] Юзефович. Его рассказы весьма любопытны и интересны. Юзефович правдив и беспристрастен; вот две ценные в нем черты, придающие его словам несомненную авторитетность. Прием, им оказанный с первой минуты прибытия в болгарскую землю, был искренно дружеский. В Рущуке они получили 50 саней с лошадьми и по снежному пути весело и благополучно в течение 8 дней добрались до Софии. В Рущуке они познакомились с маленьким Бисмарком в лице 25 летнего юноши, нашего чуть ли не секретаря консульства. Фамилия его ^[365]. Он буквально владыка Рущука; все его слушают, все преклоняются перед его авторитетом и волею, и вот благодаря этому мальчику – весь отряд в самое трудное время был принят, как в России, и совершил волшебно приятное путешествие.

Первые впечатления до Софии были такие. Они интересны тем, что в отряде были сестры милосердия, участвовавшие в войне 1877 года. По их словам, прием, теперь им оказанный, куда симпатичнее тогдашнего. Везде на стоянках, на постоялых дворах и в частных домах их встречали с нежным чувством и с распростертыми объятиями. При этом вот что замечательно: не было в эти 8 дней избы или гостиницы, где бы они не увидели на стене почетной комнаты портретов Покойного Государя и Государя и Императрицы в коронах и мантиях. Это имеет свой смысл, если принять в соображение, что в частных домах на всем пути они не видали почти нигде портрета князя Болгарского. Русские офени ^[366] гуляют по всей Болгарии и разносят всевозможные портреты, даже султана и императ[ора] Австрийского ^[367]. Рука болгарина из всей коллекции берет только те портреты, которые и русскому дороги.

Затем вот политическое впечатление. Почти до Софии они убедились что вопрос о Румелии со всеми его бурями не существует: на севере Болгарии об этом почти нигде не говорят, и в иных домах не знали ничего про уход русских офицеров ^[368]. Вообще там Россия.

Но затем приехали они в Софию. Тут начинается летопись грустного, важного и безобразного.

Повторяю, что Юзефович правдивый, беспристрастный и с большим тактом человек, так что все его впечатления и мысли заслуживают доверия.

Я спросил его прежде всего о главном впечатлении: о нынешней минуте и о том, где, по его мнению, выход?

Он мне на это сказал:

– Мое главное впечатление теперь есть мое непреложное убеждение, что еще год, и мы потеряем Болгарию, то есть все результаты до единого всего нами сделанного.

– Что же по-вашему надо сделать? – спросил я.

– Надо не теряя ни минуты стать твердою ногою в Болгарию.

– Что же это значит?

– По моему крайнему разумению надо начать с сознания, что мы к сожалению потеряли слишком много времени и дали событиям [попасть] в руки ^[369] таких недостойных деятелей, как [П.] Каравелов и его дитя – князь Болгарский.

Последствия такого промедления с нашей стороны обратились все против нас и обрисовали для всякого, кто, как я, четыре месяца глядел на Болгарию совершенно беспристрастно, значительную ошибку.

Еще есть время эту ошибку исправить. Но скоро она будет неисправима.

В чем же эта ошибка? В том, по-моему, что мы дали болгарам и вообще всем народностям на Балканском полуострове увидеть и понять, что Болгария, всем обязанная России и по мысли самих же болгар немыслимая без России, не только может без России обойтись, но даже может посредством таких ничтожных личностей, как кн. Александр и Каравелов, нарушить Берлинский трактат, приобрести целую провинцию, побеждать на поле брани, и так далее.

Это страшная и роковая ошибка.

По-моему, на другой же день после дурацкого coup d’état ^[370] князя Болгарского, надо было не то, что дивизию, а просто послать уполномоченного военного, с именем и значением, и повелеть ему именем Русского Государя, опираясь на русских офицеров – отменить все распоряжения кн. Болгарского, отнять власть у Каравелова, изгнать его из Болгарии и заставить князя или подчиниться или его, как ослушника Царской воли, арестовать и привезти в Россию, как русского офицера – для суда над ним.

Тогда можно было бы продолжать дело объединения обеих Болгарий, но уже не из болгарских каравеловских рук должно было оно исходить, а из рук России, сообща с европ[ейскими] державами и с Турциею, но по инициативе России. И тут же следовало бы немедленно вызвать еще столько же русских офицеров, сколько было, чтобы разом заполонить всю Болгарию, и назначить лучших из них на места, соответствующие нашим исправникам, и штаб-офицеров назначить губернаторами. Таким образом без оккупации вся Болгария de facto ^[371] была бы русская, и можно было бы даже кн. Болгарского оставить при таких условиях, окружив его железным русским кольцом.

К сожалению, вызов обратно русских офицеров – послужил интересам Каравеловых. Сразу он освободился от самых сильных и опасных для него противников. И тут же на беду случились победы болгарских войск над сербами ^[372], без русских офицеров, заставившие Каравелова сказать: «Теперь вся Европа видит, что мы можем без русских офицеров обойтись». Но этого мало.

Следовало бы одновременно с принятием энергических мер немедленно после переворота – подчинить себе и привязать духовенство. Как бы слабо оно ни было, оно все-таки в Болгарии имеет известное влияние на народ. Достигнуть этого можно было бы немедленным учреждением в Филиппополе русской духовной семинарии с русским учебным персоналом, которая сразу стала бы центром духовного влияния, русской пропаганды и первым шагом к объединению Болгарской Церкви с Русскою.