Письма к императору Александру III, 1881–1894 - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Мещерский cтр.№ 74

И почему так было бы желательно, чтобы Государь обратил внимание на эту книжку?

1) Потому что все учебные заведения получили убеждение, что Государь близко следит за ними.

2) Увидя доказательство, что Государь сочувствует идеям, изложенным полк[овником] Абдуловым, все начальники заведений немедленно принялись бы стараться, чтобы те же нравственные начала проникли в воспитание и их заведений.

Сегодня вместе с А. С. Васильковским посетили [В. Д.] Мартынова и под его руководительством осматривали все конюшенное ведомство. Просто прелесть! Вот возглас после двух часов прогулки по этому волшебно преобразованному миру. После осмотра беседовали у Мартынова. Вынес самые симпатичные впечатления. Вот человек мастер своего дела, потому что он у своего дела и на своем месте. Всегда от добрых петербургских языков слышал брань на Мартынова. Теперь понял, что его бранят по той же причине, по которой бранят [П. А.] Грессера, например, и сочиняют на него дискредитующие сказки, потому что он мозолит глаза своею полезною деятельностью. У нас не любят полезную деятельность. Это грустная аксиома.

Встретил на Невском К. П. Поб[едоносцева].

– Представьте, говорит он мне, этот чудак Набоков убежден, что его сковырнула интрига, заговор какой-то меня, [М. Н.] Островского и Каткова… И он дуется на меня. Что с ним поделаешь.

Бедный Набоков!

Видел сегодня И. А. Сабурова, члена Взаимного поземельн[ого] кредита. Он рассказывал мне про курьезное явление последних дней у них в обществе. Приезжают из разных губерний помещики, относительно богатые и никогда не закладывавшие свои имения, закладывать – только для того, чтобы прожить будущую зиму, так как цены на хлеб упали до того, что немыслимо его продавать. Нынешние цены на хлеб – на 50 коп. с четверти дешевле, чем обходится эта четверть в производстве… А надо еще рабочим платить в счет будущего года.

Курьезное совпадение: на местах производства хлеб по убыточно низкой цене, а в портах вывоз большой за границу. Из Одессы вывозят хлеб в небывалых давно размерах.

Еще курьезное явление. Все банки в Петербурге и Москве переполнены деньгами, так что не знают, как получить дисконт ^[278]. А внутри России – чтобы разменять сторублевую бумажку надо платить 1 рубль за промен, и то не найдешь. Совсем денег кредитных нет. А Бунге продолжает уверять, что нельзя делать кредитные билеты.

Был сегодня у графа [Д. А.] Толстого. Застал его сравнительно в цветущем состоянии, веселым и бодрым. Получил и от него нагоняй за статьи о цензе. Его всецело занимает теперь вопрос Пазухинский, и он с ним нянчится, как с любимым детищем. Признаюсь откровенно, я его розовых в этом отношении иллюзий не вполне разделяю. Граф взял да навалил на одного [А. Д.] Пазухина работу разобраться в Кахановской комиссии и затем составить из всего дельного проект переустройства провинциального управления. Сказка легко сказывается, но потруднее делается. Шутка сказать, где, когда и как составить одному одинешеньку проект такого переустройства, будь Пазухин даже гений. Пазухин умный человек, его знаменитая записка ^[279] очень умна и остроумна, но и она грешит общими недугами нашего проэктерства, она не практична, потому что рассчитана на какое-то местное содействие и сочувствие кого-то чему-то. Вот этого «кого-то», к сожалению, в провинции не находится. В ней, то есть в провинции, есть масса или среда сбитых с толку, смущенных и просящих власть у Власти для подчинения себя ей, людей, но нет уже того, что было в 1860 году, например, контингента людей, могущих идти в какие угодно должности самостоятельные или с широкими полномочиями. Есть много пассивных людей, но недостаток активных. Что же из этого следует?

Из этого следует, что гр. Толстой с своим Пазухиным, как вообще все петербургские проэктеры, забывают главное: не в реформах, не в букве, не в новых учреждениях дело, а прежде всего в установлении повсеместно принципа власти. Сперва надо власть сделать всесильною в провинции, а потом переделывать учреждения.

По этому поводу надо отметить курьезное явление. За последние годы, сколько мне известно, губернатору, помимо его законных прав и полномочий, в силу и охраны, и особенных ему предоставленных полномочий ^[280], дана власть в экстерных случаях действовать диктаторски, то есть требовать войска, высылать из губернии всякого, требовать к себе всякого, даже лицо судебн[ого] ведомства, и т. д. Но, увы, все это на бумаге, а на деле губернаторы ничего не смеют по-прежнему. Почему? Потому что министр внутр[енних] дел главного не делает: как только крестьяне скопом рубят чужой лес, например, и губернатор немедленно не прекратил энергичною военною силою или личною властью – порубку и скоп, такого губернатора в 24 часа сменить, и напечатать об этом: увольняется за слабоволие; и наоборот, если губернатор действовал энергично, публично мотивируя, наградить его заслугу. Тогда через год прежде всяких и без всяких реформ вернется главное условие порядка в России – признание всеми и уважение всеми сильной власти у правительства.

А без этого сочиняй сколько угодно реформ, ничего не выйдет, порядок не заменит беспорядка.