Письма к императору Александру III, 1881–1894 - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Мещерский cтр.№ 70

Слова старика звучали в душе моей как чистая и живая правда. Мы друг друга поняли, сказавши, что от нас обоих никто не узнает про это слово. Но какая вина ложится на Делянова, что дал этому слову разойтись по губам. Ясно, что у Государя оно сорвалось, как срывается слово в разговоре глаз на глаз, но разве все, что Государь говорит с глаза на глаз, может быть достоянием третьего лица?

Но Боже, неужели в самом деле Государь пришел к сомнению, что Самодержавие есть источник всех властей в России?

Ведь сомневаться в этом, значит сомневаться в России, значит мыслить о возможности погибели России. Россия только потому и для того и Россия, что она есть осуществление идеи Самодержавия. Царь несамодержавный в России не есть Русский Царь; его народ перестает быть русским народом. Его слуги – уже не преданные Ему, а враги Его поступают к Нему на службу, и Он должен вести Россию по их воле, а воля их – разложение и раздробление России, то есть ее смерть.

Напротив, никогда как теперь не возродилась к силе и к жизни идея о Самодержавии как о спасении России, и только захоти Государь – последние усилия к борьбе с Самодержавием в лагере либералов исчезнут, как дым.

Россию томит одна жажда – жажда по твердом проявлении Самодержавия.

Россию томит один страх: ослабления идеи Самодержавия сверху, равносильное вести о близкой ее кончине.

Собралось у меня сегодня человек 15 гостей на мою средную чашку чая. Немало говорили о политике. Т. И. Филиппов очень ясно и выразительно изложил перед нами безысходную сущность балканского вопроса, поставив вопрос на его историческую основу. Со дня, когда Православная церковь перестала быть объединяющим для славянских народов полуострова духом, и русская дипломатия отделила от вопроса церкви вопрос политический, а Русская Церковь в свою очередь признала себя равнодушною к таким вопросам, как отдельные самозванные Румынская, Сербская и наконец Болгарская церковь ^[258], с того дня балканские народы были потеряны для нас навсегда. Историческая правда говорит, что церковный и политический вопросы на Балканск[ом] полуостр[ове] – одно и то же; дипломаты их разделили, и что же случилось? Случилось то, что теперь уже мы видим слишком явно: разделившись на отдельные церкви, славянские народы в то же время возненавидели друг друга и отвернулись от России. Сербия отдалась Австрии, Босния и Герцеговина проглочены Австриею, а Болгария собирается отдаться Англии. Увы, всего этого не было бы, если [бы] Россия, внимая своему призванию, в союзе с Греческою Церковью предупредила бы разделение церквей и оберегла бы церковное объединение на Балканском полуострове!

Курьезное время. Нет дня, чтобы кто-нибудь не пускал по городу рассказ о том, что побили того-то. За эту неделю пущено целых три рассказа; один о том, как ночью у ресторана Понсе несколько пьяных военных побили Грессера ^[259]; рассказ о какой-то офицерской драке в Кавалергардском полку и наконец рассказ о том, как побили командира Конно-Гвард[ейского] полка ^[260].

Эти измышления – нехорошие признаки времени; они доказывают пустоту жизни с одной стороны, и огрубение инстинктов с другой стороны.

В то же время, как будто вследствие этого вымысла, того же Грессера назначают на три генерал-губернат[орских] поста разом. А это происходит несомненно от скрытого желания иных людей сжить и сбыть Грессера из Петербурга, благо он замечательно хороший градоначальник и очень нужное именно здесь, на своем месте, правительственное лицо.

Грешно заподозривать, но если бы мне сказали, что всех более желает сбыть Грессера отсюда [П. В.] Оржевский, я бы поверил.

Слышал сегодня много толков об уходе Набокова. Одни говорят, что Государь его в среду не принял, а принял только его бумаги, другие говорят, что его приняли на минуту только, и все толкуют о преемниках Набокова.

Назвали сегодня нового, князя [А. К.] Имеретинского, и признаюсь, это назначение молвы нравится многим, и в самом деле, очень симпатично, хотя бы уже тем, что Имеретинский военный человек и является совсем новым элементом в ведомстве юстиции. Про себя говорю: дай Бог, чтобы сие было!

Долго беседовал сегодня с Б. П. Мансуровым о Иерусалимском вопросе ^[261]. На него напали с одной стороны Катков, с другой стороны Палестинское общество ^[262] и К. П. Победон[осцев]. Мансуров говорил с жаром и с энтузиазмом, и хорошо говорил. Предмет нападков на него – его стояние за Патриарха Никодима, тогда как оппоненты его считают Никодима скрытым врагом русских интересов в Палестине и виновником жалкого состояния православной паствы в Иерусалиме.