Его Величество - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Васильев cтр.№ 37

За столом императора Александра I сидел молодой человек в военной форме. В детские годы, в годы юности его не готовили к царствованию. В предметы обучения молодого князя входили военные дисциплины. Всевозможные столичные и придворные празднества занимали много времени. Разводы и учения, посещения военных учреждений, отрывали его от и без того мизерных часов учебных занятий, а то и вовсе отстраняли от них на долгие месяцы.

Николай Павлович изучал финансы, но они преподавались ему в связи с военными науками. Близки ему были беседы инженерного генерала Карла Ивановича Оппермана, который не только учил его, но и советовал, что читать. Среди книг, необходимых к чтению, были описания знаменитых военных компаний. Серьезной литературы о финансах, экономике в списках не было.

«Я многого не знаю. Да и откуда знания? В детские годы наш главный наставник с братом Михаилом не был просвещенным человеком и не только не отличался способностью руководить нашим ученьем, но и не мог привить вкус к нему. В 18 лет я поступил на службу и с тех пор к учению не возвращался, — думал он, сосредоточив взгляд на документах. — У меня даже не было времени читать литературные произведения. Единственное, откуда я еще мог черпать знания, так это были встречи с умными людьми».

Продолжая сидеть неподвижно в кресле брата, Николай Павлович вспоминал своего наставника Петра Петровича Коновницына. На память ему приходили основные правила поведения, написанные для великого князя: постоянно «питать» разум и сердце, «исследовать каждый день свои поступки», «в рассуждениях общих оскорблять никогда не должно», «избегайте льстецов», «не будьте высокомерны», «не умеряйте честолюбивые желания», «украшайте себя познаниями военными по склонностям вашим. Подробности службы необходимо нужно знать по опыту; но до известной степени и для того более, чтобы уметь взыскать оную на подчиненных… Чтение лучших военных авторов приуготавливает вас в теории, а практика покажет вам дальнейшие познания на опыте».

Наставления Коновницына ему пригодились в дни междуцарствия. Проживание в днях, когда ты не знаешь, с какой стороны ждать подвоха, он сравнивал с детской игрой в прятки. Вот здесь- то, как никогда, вспыльчивому Николаю Павловичу приходилось умерять честолюбивые желания, отказываться от высокомерности в беседах с теми, кого он не считал силой против себя.

Потом наступило время новых испытаний. И тогда, в день противостояния на Сенатской площади, император выиграл, снова, следуя наставлениям Коновницына. Ему помогли прочитанные в молодые годы книги выдающихся военных авторов. Он в нужный момент нанес смертельный удар противникам.

«Лет десять назад я с улыбкой слушал наставление министра иностранных дел Карла Васильевича Нессельроде. Теперь они пригодились мне при допросах мятежников», — думал Николай Павлович и, закрыв глаза, вспоминал: «О стране, о народе можно сказать то же, что и о человеке. О человеке судят поспешно, сравнивая его с людьми, ему подобными, но когда судят о нем по его действиям, то есть когда его сравнивают с ними самими, то доискиваются до самых сокровенных его побуждений, чтобы судить о нравах, законах, администрации и политике страны с ее историей». ⁵¹

Карл Васильевич, худощавый и близорукий, плохо говоривший по-русски, внушал на немецком языке свое видение дипломатии молодому великому князю применительно к своей службе. В его наставлении речь шла о межгосударственных отношениях. Однако они помогли императору, когда он допрашивал мятежников, стараясь разобраться в каждом отдельном человеке.

Определяясь с наставлением Нессельроде, он не заметил, как вспомнив поручика Каховского, стал рассуждать о нем: «Говорил смело, резко, относя причину заговора к нетерпимости притеснений и правосудия, обвиняя во всем покойного императора Александра I. Он, смоленский помещик, был недоволен отсутствием законов, регулирующих права и обязанности всех сословий и групп. Он преступник, но исполнен любви к Отечеству, может, даже большей, чем послушный гражданин империи…»

— Этак я и до оправдания Каховского дойду, — высказался вслух император, в душе понимая, что очень бы не хотел смерти дерзкому молодому человеку.

* * *

Во время следствия по делу мятежников, наблюдая за работой следственной комиссии, Николай Павлович обратил внимание на негодность высшей и тайной полиции, которая не сумела предотвратить мятеж и слишком медленно выявляла участников заговора. У него уже лежал первый проект министерства полиции, поданный в январе 1826 года генерал-адъютантом Бенкендорфом. На днях Александр Христофорович передал для государя дополнительные и разъяснительные записки. Медлить было нельзя — приближалась коронация и с каждым днем возрастали опасения, что злоумышленники могут устроить к этой дате какие-либо неприятности от манифестаций до покушений.

В кабинет императора вошел, позванивая шпорами, молодой, чисто выбритый генерал-адъютант Бенкендорф.

— Я тебя всегда в пример привожу другим генералам за образцовую выправку, — любовно оглядывая крепкую фигуру графа, сказал император.

Не давая Александру Христофоровичу что-либо сказать в ответ, Николай Павлович, указав ему на место возле стола, продолжил:

— У нас совсем не осталось времени. 22 августа должна состояться коронация, а в стране, да что там, в стране, в Петербурге и Москве еще нет повсеместного, бдительного надзора, который окончательно стекался бы в одно сосредоточение. У нас нет высшей полиции, а значит, некому следить за злоумышленниками и людьми к ним склонными. Число таковых возросло до ужасающей степени. Упаси Господь, если они вновь объединятся.

— Ваше величество! В проекте министерства полиции, поданном мною, подробно расписаны задачи корпуса жандармов, его структура. В последних записках я уточнил некоторые положения проекта, — умело воспользовавшись паузой, сказал Бенкендорф.

— Мне понравилась твоя работа, — кивнул государь. — Особо тщательно продуманы методы деятельности нового учреждения: введение осведомительной агентуры в различные слои населения и вскрытие корреспонденции на почте. Ты предлагаешь создать перлюстрационные кабинеты в Петербурге, Москве, Киеве, Вильно, Риге, Харькове, Казани и Тобольске, то есть в наиболее крупных и оживленных торгово-промышленных центрах. Какая же среда может дать такой контингент для выполнения столь трудной и ответственной задачи?

— Только армия, — кратко ответил Бенкендорф.

Император был доволен проектом создания тайной полиции. В нем рекомендовалось при создании особого ведомства поставить во главу два важных момента, не соблюдаемых в прежних тайных службах: в-первых, установить систему строгой централизации и, во-вторых, создать такую ее организацию, которая внушала бы не только страх, но и уважение. Сомнение Николая Павловича брало лишь в части кадров. Предполагаемая система сыска, где жандармы должны выполнять функции шпионов, не могла иметь популярности у офицеров.