– Нет, не лишней…
– Будем мириться. Приду завтра с супругой. Красивые женщины умиротворяюще действуют на Эттана Даверта.
– А умные?
– Вы это об Алаис?
Глава рода Ирт задумался. Вздохнул…
– Попробуйте, герцог. Может быть, поможет?
– Обязательно попробую. Как насчет эскорта завтра, в десять утра?
– К обеду. Утром люди заняты, выходят в море…
– Хорошо, к обеду.
* * *
Ночью Луис и Алаис по старой привычке сидели на взморье.
Алаис положила голову на плечо мужа.
– Мне страшно, милый. Мы столько всего наворотили… как разгребать будем?
– Мы справимся. Обязательно.
Сам себе Луис признавался, что затея страшноватая, что, скорее всего, она закончится его смертью, но Алаис он не отдаст!
И защитить своего ребенка сумеет!
Атреи ему уже поклялись, что не оставят его сына. В Лаис он тоже написал и теперь ждал ответа. Карст… поговорим. А Тимары…
Тимары были заранее списаны им в расход, раз и навсегда.
Все.
Даже ценой его жизни.
Осьминоги опасны, но акулы тоже не просто так в море плавают. Он обязан справиться. Должен…
Они с Алаис долго обсуждали все, узнанное из кодексов рода, все, прочитанное в библиотеках, все, что приходило им в голову.
Комбинировали и так, и этак, прикидывали, размышляли…
У них был лишь один выход. Но чтобы реализовать его, Луису придется рискнуть жизнью, и не только своей, но и Алаис, и ребенка. Смертельно опасный выход. Но выбора нет, а раз так, не стоит и переживать по этому поводу. Надо действовать, а Море поможет пловцу, а не тому, кто сдался.
Была еще Маритани, но стоит ли рассчитывать на богов? У них свои дела, у нас свои, и вообще, боги тем помогают, кто рук не покладает. Обойдемся без молитв, дело сделать важнее.
Как же неохота умирать в двадцать восемь лет! Как хочется жить! Но это зависит не от Луиса.
А пока он жив, возьмем от жизни все возможное.
– Иди ко мне, родная.
Алаис обняла мужа за плечи, запрокинула голову, и Луис, целуя ее в шею, подумал, что за это стоит умереть.
Чудесный остров, Замок над Морем, жена и сын…
Это вам не «благо Тавальена». Это – настоящее. А политика… пусть Эттан Даверт ею подавится. Смертельно.
* * *
Про Диона Алаис так и промолчала. Подумаешь – самец Capra hircus, то есть козел обыкновенный. Не до него сейчас. Сначала разберемся с Эттаном Давертом, а потом уже все остальное. И нечего отвлекать мужа подобными глупостями.
Если что – она сама разберется с любыми особыми умниками.
* * *
– Итак, они поссорились…
– Я не думаю, что Эттан Даверт простит сына. Не тот человек.
– Но вдруг?
– Осталось два-три дня. Это уже не имеет значения.
Мужчина холодно улыбался. Наступал час торжества Осьминогов! Надо бы новое знамя придумать… например, Змей и Осьминог. Или лучше так – Осьминог и Змей…
* * *
Далан, по обыкновению, терся в порту, когда его тихонько окликнули:
– Лан!
Юноша обернулся. Он узнал этот голос, но бежать не стал. Сделал вид, что ослышался, и направился чуть левее, чем необходимо. Потом сместился, давая дорогу толстой тетке с корзиной рыбы, сделал пару шагов… и, завернув за угол склада, схватил за руку человека в плаще.
– Массимо?
Массимо Ольрат улыбнулся, снимая капюшон.
– Именно. Так что здесь у вас творится?
– Все плохо, – отчитался Далан.
– Подробности?
– Тимары прибыли. Мы все под наблюдением, скоро состоится коронация…
– Дион здесь?
– Да.
– Что собирается делать Луис?
– Я не знаю… он не говорит.
– Сообщи ему о моем прибытии. Скажи, я буду ждать его на берегу, где и в последний раз.
Далан кивнул.
– Массимо, а ты…
– Пока – молчание.
Далан кивнул еще раз.
Молчание?
Да хоть бы и рот себе суровой ниткой зашить. Впервые с того момента, как его нога вновь ступила на Маритани, он ощутил нечто… надежду?
Может быть, все и обойдется малой кровью? И лучше – чужой.
* * *
Какими глазами Эттан Даверт смотрел на Алаис!
Секунд двадцать смотрел, потом нехорошо прищурился…
– Госпожа Алекс?
– Почти, монтьер. – Алаис нежно улыбнулась. – Вы позволите обращаться к вам именно так?
– Называйте, как вам заблагорассудится.
– Мне кажется, что это более уместное обращение, чем Пресветлый. Во-первых, мы с вами теперь родственники. Во-вторых, если все задуманное нами осуществится, это будет вполне уместное обращение. Король стоит на одной ступени с Преотцом, мы – чуть пониже.
Лесть умиротворяюще действует на всех, даже такая грубая.
– Какое самоуничижение для герцогини!
– Монтьер, прошу вас, не гневайтесь. Я понимаю, что вы обижены на наш… поступок, но рассудите справедливо? Не могли же мы признаться откровенно?
Эттан сдвинул брови, но женщинам многое прощается. Особенно если они смотрят умоляющими глазами и нежно вздыхают.
– Монтьер, вы ведь слишком умны, чтобы не использовать нас в своих целях. А мы… я совершенно не хотела сгнить заживо.
– Отчего? – заинтересовался Эттан.
– Там много условий… если бы я не оказала помощь магистру, могла бы умереть. И Луис тоже.
Эттан подумал, что невелика потеря, сыновей можно и новых нарожать. А этот стал слишком своевольным. Опасно…
А вот Алаис Карнавон…
Надо было сразу прояснить еще один вопрос.
– Ваш сын – от кого?
– От Таламира. Мужчина и женщина герцогской крови из разных родов не могут иметь общих детей.
– Вы и Луис…
– Наш брак – союз. Просто скрепленный таким образом. Это вернее, чем подписывать договора.
Алаис коснулась жемчужины на шее. Сейчас она носила ее спокойно и с удовольствием. И надела по доброй воле, в отличие от первого брака.
Эттан проводил ее жест нехорошим взглядом.
– Один сын – этого мало. И у Луиса детей нет…
– Мы подумаем над этим вопросом, Монтьер. – Алаис развела руками. – Но могу сказать, что договор включает и это. Луис принял моего сына как родного. А я буду матерью для его детей… от кого бы они ни были рождены.