О бедной сиротке замолвите слово - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 116

Надо будет побеседовать с мастером.

И опять же… почему местные спецслужбы это дело прозевали? То ли ввиду отношения предвзятого – какие личные разборки, когда заговор против короны зреет? То ли… не прозевали, а не сочли нужным вмешиваться.

Ладно.

Это все позже.

Я взяла рыжего за руку и сказала:

– Пошли, что ли… а то замерзла как собака.

Дорогая Маргарита!

Я пишу это письмо, прекрасно осознавая, сколь ты удивлена, но вряд ли обрадована произошедшим. В душе моей теплится надежда, что я все-таки ошибаюсь в прогнозах и потому прочесть его тебе не доведется, однако в кои-то веки мои сердце и разум пребывают в гармонии.

Так случается перед скорой смертью.

Я слышала, но, признаюсь, никогда-то не верила в подобные истории, полагая их досужим вымыслом. Ныне же я испытываю огромное, просто непреодолимой силы желание рассказать, наконец, обо всем…

Я отложила первый лист. Да уж, слов много, туману еще больше, а смысла… покосившись на Малкольма, убедилась, что никуда-то он не исчез. Сидит в кресле, хмурый, насупленный, что сыч, того и гляди заухает. Небось полез в себе копаться и страдать по поводу наличия подозрительной невесты.

Или не подозрительной?

В общем, не мое это дело.

Совершенно.

Я завтра просто-напросто найду эту красавицу, и… там уже поговорим, по-своему, по-девичьи.

Почесав кулак, я взяла второй лист из пухлой стопки.

…Чужие тайны сделали меня заложницей собственной жизни, которая в ином случае могла пойти иначе. И не только моя, как понимаю теперь. Я не умею испытывать сожалений, да и история не знает сослагательного наклонения, однако печать молчания и клятва, державшие меня столько лет, ныне исчезли. И это вновь же является предвестником скорой моей смерти. Я пытаюсь угадать, чье обличье она изберет, но… слишком больно думать о том.

Я вздохнула.

А моя бабушка, настоящая, а не эта вдруг обретенная, никогда не любила жаловаться. Говорила, что смысла в жалобах особого нет, а привыкнуть легко. И вот уж жизнь твоя превращается в поток слез и горестей. Наверное, был в этом смысл.

Был.

И посочувствовать старой леди не выходило.

Сама виновата…

…Однако тебя, полагаю, нетерпеливое дитя техногенного мира, выросшее в обществе иного склада, утомили мои разглагольствования…

Еще как утомили.

…но я воспользуюсь правом мертвеца на последнее слово. Засим силой своей и клятвой, данной пред лицами богов, с которыми моя душа встретится в самом скором времени, подтверждаю, что каждое слово здесь – правда, что история, мною изложенная, верна и может быть использована в королевском суде, если ты сочтешь, что так тому и быть.

Что-то мне это вступление про суд совсем не понравилось. Судов я не любила, хотя и бывать в них не доводилось. Нелюбовь эта была, так скажем, заочного плана. Да и… тайн чужих мне довольно.

Малкольм глаза прикрыл.

Устал?

Он сейчас быстро устает. И боли появились, пока еще слабые, фантомные. Кольнет и отпустит… заноет, потянет и снова отпустит. Я хочу стереть их. И, дотянувшись до его руки, прикасаюсь пальцами. Теплая ладонь, шершавая кожа, которая совсем скоро покроется красной сыпью.

Ее будут лечить.

У них здесь есть и мази, и настои… от кожных хорошо помогает вытяжка из чистотела и корня белого копытника… только эти язвы так просто не закрыть.

Проклятье!

Я должна… сила не лилась потоком. Сочилась едва-едва, и каждую каплю приходилось практически выдавливать. Ничего. Выдавим.

Сумею.

– Не стоит, – он сам убрал руку. – Ты еще не до конца сама восстановилась. А я… я как-то начинаю привыкать к мысли о том, что скоро… И прав отец, если мои дети это унаследуют, то лучше им вообще не появляться. Я умру, а он будет жить… Каждый год меня проверяют целители… проверяли. Иногда дважды или трижды за год. Брали кровь. Волосы. И не только их. Лезли внутрь, пытаясь обнаружить признаки… или выдать заключение, что я совсем здоров. И если сперва я не понимал, что происходит, то… потом начал бояться. Каждый раз после осмотра, когда говорили, что я здоров… пока здоров… отпускало. Этого хватало на пару месяцев… потом появлялось беспокойство… легкое такое… начинаешь поневоле прислушиваться к себе. Искать… вот тут закололо. Или одышка появилась. Или… главное, чем больше ищешь, тем больше находишь. Ты же знаешь, как это бывает.

Знаю.

В теории. На практике я отличалась завидным здоровьем, простуды и те обходили меня стороной, а если вдруг и привязывалась какая-то зараза, то ненадолго.

– Чтобы заглушить этот голос, я начинал вести себя… неправильно. Ввязывался в какие-то истории… однажды сбежал из дому, чтобы бродить по городам пешком, зарабатывать на жизнь музыкой… вдохновение, романтика дороги… на третий день меня отловили местные, которым не понравилось, что я лишил хлеба их парня. Тот в кабаке до меня играл. В общем, в себя я пришел уже в клинике, с сотрясением, парой трещин в ребрах и отбитыми почками… это на некоторое время вправило… с Раем… спор – это весело. Отвлекает, да… позволяет чувствовать себя этаким кукловодом, хотя на самом деле все мы куклы богов.

Да уж, оптимизм из рыжего так и прет. С другой стороны, не факт, что в его ситуации я сама не ударилась бы в перманентную депрессию.

– Поэтому… мне жаль, что я тебя обидел.

– Ты уже говорил.

– А ты услышала?

– Услышала, – я протянула листок. – На вот, отвлекись… заодно советом поможешь. Чую, сама я в этом не разберусь.

…Мне было не так много лет, когда судьба свела меня с некой юной особой, с которой у нас имелось много общего. Мы обе происходили из родов древних, славных, однако прихотью Судьбы оказавшихся в затруднительных обстоятельствах. Мы обе были благословлены даром и немалым талантом, который порой важнее дара, и видели свою жизнь в весьма определенном свете.

Каюсь, я несколько лукавила в прошлой нашей беседе, рассказывая о жизни своей, но на то имелись свои причины. Ты услышала ту историю, которую знает свет, и никого-то, вздумай ты поделиться ею, она не удивит. Иная же была заперта клятвой, даденной неосторожно, за что я не единожды кляла себя и свою доверчивость. Остерегайся обещаний, Маргарита, иные могут дорого обойтись не только тебе, но и твоим близким.

Нет, вот почему они здесь не могут написать просто и конкретно? Зачем эти словесные нагромождения, в которых так и тянет поискать скрытые смыслы?

…Правда же состоит в том, что родителям моим не было до меня дела. Они, увлеченные собственной жизнью, никогда-то не снисходили до дочери, которая уродилась слишком скучной и обыкновенной, чтобы блистать. Впрочем, меня это лишь радовало, ибо праздному времяпрепровождению я предпочитала тишину нашей библиотеки. И хранитель рода, которого я полагала другом, всячески способствовал развитию моих талантов.