О бедной сиротке замолвите слово - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 110

Белки отфильтровываем.

Глюкоза тоже организму нужна, а вот эту пакость кофейного цвета – вон…

Я попыталась стряхнуть руку Малкольма, но он… нет, уже не он, тот, который был на него похож, вернее, наоборот, рыжик похож… хрен, запуталась… он сказал:

– Будьте добры, сидите спокойно и делайте, что делаете. Не переживайте, я неплохо контролирую процесс передачи.

Переживать за малознакомого человека я не собиралась.

Взрослый.

Сам разберется. А вот сила у него ледяная, отрезвляющая, что, собственно говоря, очень даже неплохо. Она мешалась с моей, и… и судя по всему, можно было заканчивать. Работа почти завершена.

Кровь чиста.

Температура нормализуется, а что под пациентом расплывается лужа розоватой мочи, так это бывает. Целительство – дело такое, грязное… но почки проверим… скорость фильтрации слишком высокая, вот часть кровяных телец и не успевает вернуться.

Нехорошо, но…

Поправимо.

Я со вздохом разорвала контакт и руку с плеча стряхнула, правда, потянув напоследок силы сколько сумела. А что, не хочу в клинику, там воспитывать станут.

– Ему… отлежаться… и пара пакетов крови не повредит, но можно и без них… справится… – говорить было неудобно, будто в горло стеклянной ваты натолкали. И в этой вате приходилось ворочать языком.

– Выпейте, – дядечка протянул мне флягу.

И я выпила, запоздало подумав, что оно не стоило бы, мало ли чего намешает… с другой стороны, паранойю тоже надо воспитывать.

Как ни странно, полегчало.

– Вам надо учиться контролировать отток силы.

– Обязательно займусь…

Еще бы эту силу ощущать, а то… что слепой с фонариком. Пафоса много, а толку-то…

– Папа, помоги его перенести…

– И переоденьте заодно…

Айзек пропотел. И пот был тоже с розовинкой. И кажется, бедолагу вырвало. Что ж, выводить токсины можно и через желудок. Кстати, надо бы понять, чем его накачали, и предупредить, чтобы больше с этой гадостью не связывался.

Мне помогли подняться, хотя, видят местные боги, я бы с немалым удовольствием посидела еще часик-другой. Колени дрожали, руки, кажется, тоже… и когда Малкольм потянул за собой, я просто пошла.

Шаг.

И второй. И третий. Если их считать, меньше шансов, что я отъеду просто в коридоре… в обморок бы… благородно и красиво, так нет же, натура моя паскудная цеплялась за сознание и остатки гордости. Поэтому шагаем… шагаем…

В постель я рухнула навзничь, руки раскинула и глаза закрыла. Малкольм стащил ботинки и плед набросил. Сел рядом.

– Есть хочешь?

– Хочу, – созналась я.

– А пить?

– И пить хочу.

Открывать глаза не хочу. И вообще шевелиться, но это временно, пройдет… помнится, после моего первого марафона трехсуточного схожее состояние было. Правда, тогда мне хотелось просто сдохнуть, а теперь… теперь повзрослела, опыта набралась, уверовала, что со временем и слабость пройдет.

Малкольм отошел.

И вернулся.

И не один вернулся. С папенькой, стало быть… представит? А мне оно надо? Мне оно не надо… вот бульончика – другое дело. Он сытный, и жевать не придется, а то челюсти болят. Вообще болит все, особенно почему-то копчик. Наверное, там у меня сосредоточие магических сил, поэтому и дар такой, через задницу.

– Я умерла, – сказала я на всякий случай. И руки на груди сложила, надеясь все же избежать беседы.

– Не хотелось бы вас разочаровывать, – папенька Малкольма явно издевался, – но вы все еще живы и, надеюсь, пребываете в полном здравии. Легкое магическое истощение…

– Чем она его опоила?

– Простите?

– Ваша Ледяная принцесса… что за гадость она ему подсунула? С высочайшего, надо полагать, одобрения? И что он за бред нес про конец мира?

Я приоткрыла левый глаз.

– Знаете, – папенька устроился в кресле. Пиджачок скинул, пристроив на спинке, рукава рубашки закатал, пальцы сжал, перстенек поглаживает. – Может, вы и дальше просто тихо полежите? Пока силы не восстановятся.

– Они уже, – я села. Все-таки разговаривать лежа было неприятно. – Нет, я понимаю, что его, грубо говоря, списали в расход, но… все же травить – это несколько чересчур…

А ведь у любого организма есть резерв самовосстановления.

И клеточная память.

И если разбудить ее, эту самую память, ДНК как первичный план… и подтолкнуть немного, мне не придется восстанавливать нервные связи. Организм сам… проводились эксперименты, я ведь читала… где-то там, в моем мире, когда еще наивно надеялась стать врачом.

Я потерла глаза.

Надо будет… попробовать. Жаль, с Малкольмом этот вариант не прокатит, поскольку его память изначально настроена на самоликвидацию, а я пока не настолько крута, чтобы полагать, будто сумею разобраться с дефектным геномом.

А вот Айзек…

– Вы осознаете, что ваше… обвинение весьма серьезно?

– А я обвиняю?

Я почесала шею.

Копчик по-прежнему ныл, намекая, что не стоит искать приключений.

– Фактически… не имею представления, что именно произошло, однако, полагаю, расследование будет проведено.

Где-то я это уже слышала.

– Кто сторожит сторожей? Что? Рыжий, не пихайся и не маячь. И так в глазах рябит…

Улыбка папеньки стала шире… и как-то предвкушение в ней появилось, что ли? Как-то настораживает.

– Просто… – я ущипнула себя за ухо. Здравый смысл подсказывал молчать и вообще сослаться на внезапную амнезию. Пусть сами разбираются, но язык уже выводил: – Может, его и не собирались травить, но… эта пакость в кровь не из воздуха попала…

– Мне кажется, юная леди, вы делаете несколько поспешные выводы.

И вообще не вашего ума дело.

Помогли?

Получите пирожок. Или медальку. Пирожок лучше, он хотя бы съедобный.

– Однако… – папенька погладил перстенек и потянулся. – Что-то в этом есть… но поскольку я вижу, что в данный конкретный момент времени мое присутствие скорее излишне…

Вот как у них получается так говорить? И язык же узлом не завязывается.

– …я предпочту откланяться, дабы не смущать…

Я икнула и прикрыла рот рукой.

И вновь икнула.

Громко так.

– Вам следует отдохнуть… а мне…

Убраться подальше, сделав вид, что ничего-то особенного не произошло. Икота не прекращалась. А папенька собирался нарочито медленно. И я не выдержала.