Взлеты и падения великих держав - читать онлайн книгу. Автор: Пол Кеннеди cтр.№ 52

Но даже если бы флот имел лучшее оснащение, а система управления государством была эффективнее, в конфликте 1776–1783 годов перед Великобританией все равно стояли бы две стратегические проблемы, с которыми она не сталкивалась ни в одной другой войне в XVIII веке. Во-первых, после распространения восстания по всей Америке для его подавления британские войска были вынуждены вести крупномасштабную континентальную военную кампанию за три тысячи миль от дома. Надежды Лондона решить проблемы, используя свое господство на море, не оправдались. Англичане не смогли, контролируя морские пути, поставить на колени практически самодостаточных колонистов (хотя, бесспорно, им все же удалось уменьшить приток оружия и людей из Европы). Завоевать и удержать все восточные территории Америки было бы затруднительно даже для Великой армии Наполеона, не говоря уже о британской армии образца 1770-х годов. Значительные расстояния и связанные с этим трудности коммуникации не только препятствовали эффективному стратегическому управлению военными действиями из Лондона или даже из Нью-Йорка, но также усугубляли проблемы снабжения: «каждый бисквит, солдат и пуля, необходимые британским войскам в Америке, должны были прежде преодолеть три тысячи миль по океану» ^{191}. Каких бы значительных улучшений в армии и на флоте ни достигало британское военное министерство, чудовищная нехватка транспорта и трудности с поставками все перечеркивали. Кроме того, колониальное сообщество было настолько децентрализовано, что захват населенного пункта или даже крупного города не оказывал большого влияния на ход войны. Власть британской короны удерживалась на оккупированных территориях, только пока там размещались регулярные части. Как только они уходили, повстанцы вновь свергали лоялистов и устанавливали свою власть. Если для захвата французской Канады двумя десятилетиями ранее потребовалось 50 тыс. британских солдат при значительной колониальной поддержке, сколько же теперь было необходимо для восстановления имперской власти — 150 тыс. или, может быть, 250 тыс.? По мнению одного известного историка, «скорее всего, вопрос восстановления британской власти в Америке не мог быть решен исключительно путем применения военной силы, как бы эффективно она ни использовалась» ^{192}.

Во-вторых, неожиданной проблемой реализации военно-политической стратегии стало то, что Великобритания сражалась в одиночку, не имея поддержки со стороны европейских партнеров, которые могли бы отвлечь французов. Несомненно, эти трудности носили в большей степени дипломатический, а не военный характер. Британцы теперь расплачивались за разрыв с Пруссией в 1762 году, за свое высокомерное обращение с Испанией, несправедливое отношение к перевозкам грузов такими нейтральными государствами, как Дания и Соединенные провинции Нидерландов. Россия также отказала в поддержке. В итоге у Лондона не оказалось друзей в Европе, более того, в 1780 году англичане, втянутые в противостояние с американскими мятежниками и франко-испанским флотом, стали свидетелями возникновения на континенте подозрительного альянса — Лиги вооруженного нейтралитета (Россия, Дания, Португалия) и проявлений враждебности со стороны Соединенных провинций. И дело здесь не только в неумелой британской дипломатии. Как уже отмечалось выше, в 1760–1770-х годах интересы восточноевропейских монархий находились в стороне от Запада и были сосредоточены на будущем Польши, баварском наследстве и отношениях с турками. Намерение Франции, как и в дни правления Людовика XIV, стать «властителем Европы», вероятно, могло сдержать такое разделение интересов, но относительное сокращение численности ее армии после Семилетней войны и недостаточно активное политическое участие в жизни Восточной Европы привели к тому, что острое беспокойство Лондона относительно французских проектов начиная с 1779 года бывшие союзники не разделяли. Русские при Екатерине II были, вероятно, самыми сочувствующими, но даже они не собирались вмешиваться, если не было реальной опасности захвата Великобритании.

Наконец, еще один существенный факт: на этот раз Франция приняла аргументы Шуазеля и теперь сопротивлялась искушению напасть на Ганновер или запугать голландцев. Войну против Великобритании нужно вести только за границей, таким образом отделяя «континентальную» часть традиционной британской стратегии от «морской». Впервые за все время французы сконцентрировали свои ресурсы на военных действиях на море и в колониях.

Результаты оказались более чем удивительными и разрушили всю систему доказательств британских изоляционистов, согласно которой такой конфликт, не обремененный континентальными союзниками и кампаниями, был наилучшим вариантом для островного государства. Во время Семилетней войны французский флот ежегодно получал из казны всего 30 млн. ливров, что составляло лишь одну четвертую средств, направляемых на поддержание французской армии, и одну пятую часть ежегодного финансирования королевского флота Великобритании. Начиная с середины 1770-х годов бюджет военно-морского флота Франции устойчиво рос. К 1780 году он составлял уже порядка 150 млн. ливров, а к 1782 году достиг фантастического уровня в 200 млн ^{193}. На начало войны Франция имела 52 линейных корабля, многие из которых были больше британских, и вскоре их число увеличилось до 66 судов. Следует также добавить, что испанский флот состоял из 58 линейных кораблей, а голландский в 1780 году насчитывал не более 20 судов. И хотя британский флот сохранял свое превосходство над другими морскими державами (66 линейных кораблей в 1778 году, 90 — в 1779-м), теперь он часто сталкивался с противником, который превосходил его по численности. В 1779 году Великобритания потеряла контроль над Ла-Маншем, и вторжение франко-испанских войск стало более чем реальным. В 1781 году в устье Чесапикского залива сошлись английская флотилия адмирала Грейвза и французская под командованием де Грасса. Численное превосходство французов заставило англичан отказаться от выхода из залива и, таким образом, привело к капитуляции Корнуоллиса в Йорктауне и к окончанию американской кампании. Даже после того как королевский флот увеличился в размерах (в 1782 году он насчитывал уже 94 линейных корабля), а флот противников, наоборот, уменьшился (у Франции до 73 линейных кораблей, у Испании — до 54, у Соединенных провинций — до 19), разница все равно оставалась слишком ничтожной, чтобы решить все стоящие перед страной задачи: защитить североатлантические караваны, время от времени освобождать Гибралтар, охранять выход из Балтийского моря, направлять эскадры в Индийский океан и поддерживать военные операции в Карибском море. Британское военное превосходство на море было временным и локальным, а не подавляющим, как в предыдущие войны. Сам факт того, что французская армия не вела боевых действий в Европе, во многом был связан с неблагоприятным состоянием дел островного государства.

К 1782 году финансовое напряжение, вызванное необходимостью содержания огромного морского флота, поразило французскую экономику и вынудило правительство пойти на ограничения в обеспечении судов шкиперским имуществом и серьезно сократить численность матросов. Кроме того, некоторые французские министры боялись, что война отвлечет ресурсы из Европы и таким образом лишит страну возможности играть значимую роль на континенте. Подобные политические расчеты, а также опасения, что британцы и американцы вскоре разрешат все свои разногласия, заставили Париж надеяться на скорый конец военных действий. С экономической точки зрения их голландские и испанские союзники находились в одинаково плачевном состоянии. Вместе с тем финансовая устойчивость Великобритании, значительный рост экспорта начиная с 1782 года, а также постоянные улучшения, предпринимаемые государством в отношении своего военного флота, не могли помочь Лондону ни стать победителем, ни убедить политические фракции поддержать войну, когда Америка уже была явно потеряна для империи. И хотя британские концессии по Версальскому мирному договору 1783 года (Менорка, Флорида, Тобаго) едва ли можно было рассматривать как большую потерю имперских приобретений 1763 года, французы были удовлетворены появлением Соединенных Штатов Америки, что стало серьезным ударом по международному положению Великобритании. С точки зрения Парижа стратегический баланс сил(нарушенный во время Семилетней войны, теперь был в значительной степени восстановлен, хотя и огромной ценой.