Взлеты и падения великих держав - читать онлайн книгу. Автор: Пол Кеннеди cтр.№ 165

Страница

Все изменили технологические инновации, прежде всего достижения Советского Союза. Успешное ядерное испытание СССР в 1949 году (задолго до того, как это предсказывали большинство западных специалистов) нарушило американскую монополию. Еще большую тревогу вызвало создание русскими к середине 1950-х годов стратегических бомбардировщиков, особенно типа «Бизон», способных достичь территории Соединенных Штатов. Ошибочно предполагалось, что их построено столько, что СССР теперь по количеству бомбардировщиков дальнего радиуса действия ушел в отрыв. Такое противоречие отражало не только сложность получения точных данных о советских вооружениях, но и склонность ВВС США к преувеличению ^{878}, правда же состояла в том, что эпохе неуязвимости США оставалось всего несколько лет до конца. В 1949 году Вашингтон санкционировал производство новой «супербомбы» (водородной) с ошеломительной поражающей способностью. Казалось, это вернет США убедительное преимущество, и в начале-середине 1950-х годов эффектные речи Джона Фостера Даллеса и собственные планы командования ВВС свидетельствовали о готовности страны к «массированному возмездию» в случае нападения России или Китая ^{879}. Хотя сама эта доктрина вызывала значительное беспокойство в администрациях Трумэна и Эйзенхауэра, приведшее к усилению традиционных вооруженных сил и созданию тактического ядерного оружия как альтернатив развязываемого армагеддона, главный удар по этой стратегии был нанесен с русской стороны. В 1953 году, всего через девять месяцев после американцев, СССР испытал собственную водородную бомбу. Более того, советское правительство направило значительные ресурсы на совершенствование немецких ракетных технологий времен Второй мировой войны. К 1955 году СССР наладил массовый выпуск баллистических ракет среднего радиуса действия (SS–3); в 1957 году был произведен запуск межконтинентальной баллистической ракеты с радиусом действия свыше пяти тысяч миль, в которой применялся тот же двигатель, который позволил вывести на орбиту Земли спутник в октябре того же года.

Вашингтон, шокированный этими достижениями русских и, как следствие, потенциальной уязвимостью американских городов и бомбардировщиков для внезапного удара СССР, направил огромные ресурсы на разработку собственных межконтинентальных баллистических ракет для устранения «ракетного разрыва» ^{880}. Но ядерная гонка вооружений не ограничивалась такими системами. Начиная с 1960 года обе стороны быстро совершенствовали возможность запуска баллистических ракет с подводных лодок, и к этому времени был сконструирован целый ряд тактических ядерных вооружений и ракет малой дальности. Все это сопровождалось интеллектуальной борьбой как специалистов по стратегическому планированию, так и гражданских аналитиков в их «мозговых центрах», предлагавших варианты действий на разных этапах эскалации — так называемую стратегию «гибкого реагирования». Какие бы прозрачные решения ни предлагались, все они наталкивались на, возможно, непреодолимую проблему интегрирования ядерного оружия в традиционные способы ведения конвенциональной войны (так, например, вскоре стало понятно, что тактические ядерные заряды взорвали бы почти всю Германию). Если бы дело дошло до сброса мощных водородных бомб на русскую и американскую землю, человеческие жертвы и материальный ущерб с обеих сторон были бы беспрецедентными. Оказавшись заложниками того, что Черчилль назвал равновесием страха, и неспособные разизобрести свое оружие массового поражения, Вашингтон и Москва бросали все новые и новые ресурсы в топку ядерной гонки ^{881}. И хотя Великобритания и Франция в 1950-е годы тоже продолжали совершенствовать свои атомные бомбы и системы их доставки, все-таки создавалось впечатление (подкрепляемое всеми имевшимися Данными о самолетах, ракетах и самих ядерных бомбах), что на этой арене состязались только сверхдержавы.

Последним важным элементом этого противостояния было создание Советским Союзом и Западом глобальных альянсов, а также соперничество за поиск новых партнеров или, по крайней мере, за то, чтобы не допустить присоединения стран «третьего мира» к другой стороне. Поначалу американцы проявляли в этом гораздо большую активность, благодаря их выгодному положению в 1945 году и тому факту, что США уже обладали многочисленными гарнизонами и авиабазами за пределами западного полушария, а также такому не менее существенному обстоятельству, что очень многие страны надеялись на экономическую и — иногда — военную поддержку Вашингтона. Напротив, Советскому Союзу было необходимо во что бы то ни стало восстановить страну, а на международной арене главной его заботой было поддержание границ на выгодных Москве условиях, и он не располагал ни финансовыми, ни военными инструментами, чтобы выйти за их пределы. Несмотря на территориальные приобретения в Балтике, северной Финляндии и на Дальнем Востоке, Россия все равно оставалась относительно внутриматериковой сверхдержавой. Более того, сейчас представляется очевидным, что Сталин относился с осторожностью и подозрением к внешнему миру, к Западу, который, как он боялся, не потерпит явных завоеваний коммунизма (пример — Греция в 1947 году), а также к тем коммунистическим лидерам (в частности, Тито и Мао), которые определенно не являлись «марионетками Советов» ^{882}. Учреждение Коминформа в 1947 году и мощная пропаганда о поддержке революционеров за рубежом были созвучны тому, что происходило в 1930-е годы (и даже раньше, в 1918–1921-м), но в действительности Москва в этот период, похоже, старалась не втягиваться в иностранные конфликты.

Тем не менее, как уже отмечалось, Вашингтон говорил о развертывании коммунистами своего плана мирового господства, который необходимо было «сдерживать». Гарантии, предложенные Греции и Турции в 1947 году, были первым признаком изменения курса, а договор НАТО 1949 года стал самым красноречивым примером. С расширением членства в НАТО в 1950-е годы США фактически пообещали «защищать почти всю Европу и даже некоторые части Ближнего Востока — от Шпицбергена до Берлинской стены и до восточных границ Турции» ^{883}. Однако это было лишь началом американского перенапряжения сил. Пакт Рио и особое соглашение с Канадой означали, что США взяли на себя ответственность по обороне всего западного полушария. Тихоокеанский пакт безопасности (АНЗЮС) добавил обязательства в юго-западной части Тихого океана. Конфронтации с Восточной Азией в начале 1950-х годов привели к подписанию нескольких двусторонних соглашений, по которым США обязались помогать странам тихоокеанского побережья — Японии, Южной Корее, Тайваню и Филиппинам. В 1954 году они были подкреплены учреждением СЕАТО (Организация договора о Юго-Восточной Азии), по которому Соединенные Штаты Америки вместе с Великобританией, Францией, Австралией, Новой Зеландией, Филиппинами, Пакистаном и Таиландом пообещали взаимную поддержку для отражения агрессии в этом регионе. На Ближнем Востоке США выступили главным инициатором еще одной региональной организации — Багдадского пакта 1955 года (позже превратившегося в Организацию центрального договора — СЕНТО), в рамках которого Великобритания, Турция, Ирак, Иран и Пакистан объединились против подрывной деятельности и нападения. В других частях Ближнего Востока США заключали или готовили особые соглашения с Израилем, Саудовской Аравией и Иорданией — либо из-за прочных иудео-американских связей, либо в соответствии с «доктриной Эйзенхауэра» (1957), предполагавшей помощь арабским государствам. В начале 1970 года один эксперт заметил, что

Страница