– То есть когда ты решил поехать на «Гермесе», он просто завелся? – переспросила Элис.
– Нет, завел еще вчера.
– Вчера вечером ты ничего мне не сказал.
– Я хотел!
Послышался шум мотора.
Гаврас явился в сопровождении напарника и еще двоих: коренастого строителя в голубой рубашке и худощавого мужчины с редкой растрепанной бороденкой, в темно-синем жилете из вискозы. Этот последний, по словам Гавраса, представлял подрядчика. Все четверо встали, широко расставив ноги. Тина и Элис суетились, предлагая пиво и холодную воду. Эндрю прислонился к оливковому дереву у спуска к бассейну. Арчи и Фрэнк тяжело поднимались к террасе, но Тина кинулась им навстречу, жестом велела возвращаться и пошла следом. Так что свидетелями того, что было дальше, оказались только Эндрю и Элис.
– Вот так-так! – произнес Гаврас, неприязненно глядя на мою окровавленную одежду. – Надеюсь… – на мгновение улыбнулся – …мы быстро разберемся с этим грязным делом.
Сел на стул рядом со мной и наклонился, опираясь локтями о колени и зацепив ноги за ножки стола. Раскрыл на колене большой блокнот в кожаной обложке, наполовину спрятав его под столом, чтобы не было видно, что написано.
На террасе стояла страшная духота. Легкая рваная гряда облаков затянула солнце, ветер стих. Я наклонил голову, чтобы вытереть со лба бисеринки пота краем футболки, сообразил, что мог вымазаться кровью и потрогал рукой.
Гаврас посмотрел в блокнот, возможно, чтобы воскресить в памяти мое имя.
– Мистер Моррис, несколько вопросов для порядка…
– Конечно.
– Скажите, пожалуйста, когда вы прибыли на Пирос?
– Когда прибыл?
– Да. Сколько вы уже гостите у миссис Маккензи?
– А, понятно. Хорошо. Да. Я приехал… Когда же это… Господи, тут теряешь счет времени…
– В понедельник, – подсказала Элис, усаживаясь по другую руку от меня.
– Да, верно. Прилетел рано утром рейсом «Томас Кук».
Гаврас записал в блокноте мою первую ложь и поднял глаза.
– И сколько времени мы будем иметь удовольствие принимать вас на Пиросе?
– Еще десять дней. При попутном ветре.
– Попутном ветре?
– Поговорка такая. Семь футов под килем и попутного ветра!..
Гаврас не спускал с меня глаз.
– Будте любезны, сообщите ваши контактные данные. Миссис Маккензи и мистер и миссис Хопкинс свои мне уже, разумеется, давали, но вы для меня новенький. – Гаврас помедлил и наконец произнес: – Ваш телефон. Можно мобильный.
– Пожалуйста, – отозвался я и продиктовал номер.
Он записал его и снова поднял глаза.
– Адрес.
Я пожал плечами.
– Ну… Вот этот!
– В Великобритании.
Меня снова бросило в жар, аж подмышки взмокли. Элис внимательно слушала. Я назвал адрес квартиры в Блумсбери. Гаврас не сразу разобрал название улицы, и пришлось диктовать, букву за буквой. Ложь за ложью.
Записав, он закрыл блокнот и оперся о него локтями.
– Насколько я понимаю, мистер Моррис, ваше раздражение по поводу собаки сегодня перелилось через край. Я не собираюсь вас арестовывать. Собака есть собака… Но я уверен, что вы, как и все присутствующие, хотите разобраться с этим делом мирно и поставить точку.
– Это не он. – Элис подалась вперед. – Он так говорит, и я ему верю. Пол любит животных!
– А Страврос… – Гаврас указал на рабочего в голубой рубашке, – видел его всего в крови, миссис Маккензи. Собственно, и до сих пор… – Снова окинул взглядом мою футболку, и уголки его губ опустились. – Он был пойман… как это по-английски… с поличным.
Я посмотрел на свою одежду.
– Я знаю, что я в крови. Не понимаю, как это получилось. Где-то вымазался.
– Страврос, как видите, не вымазался.
– Наверное, от ворот.
– Мистер Моррис, сегодня утром вы уже покушались на жизнь этой собаки? – Гаврас саркастически улыбнулся, смакуя шутку. – Есть свидетель, который видел, как вы в одиннадцать часов, скажем так, подглядывали за происходящим на стройплощадке. Когда вас заметили, вы сбежали.
– Да, я был там сегодня утром. Но я просто курил в одиночестве. Я ни за кем не подглядывал, и собаку я не убивал. Не убивал, и все! Извините.
– Мы все слышали! – Из кухни появилась Фиби в сопровождении Дейзи. – Ты сказал, что кто-то должен избавить ее от мучений. Правда же, Дейзи?
Дейзи прислонилась к стене и промямлила:
– Не знаю…
Попалась. В конечном итоге молчание о ее проделках оказалось мне на руку – ей пришлось встать на мою сторону.
– Он сказал, что у него какие-то планы, – не унималась Фиби. – Поэтому и не захотел с нами на яхту. Негодяй!
– Фиби! Ступай к себе! – оборвала ее Элис. – Ты только подливаешь масла в огонь.
Я дождался, пока Фиби хлопнула дверью, и спокойно произнес:
– Я не захотел на яхту, потому что решил осмотреть достопримечательности.
Гаврас вопросительно поднял брови.
– Достопримечательности?
Я сел.
– Развалины в Окарте. Ездил на автобусе.
– Автобусе?
Я кивнул.
– Сел на остановке у алтарика на дороге. Чудесные виды.
Гаврас кивнул. Потом дал знак своему напарнику. Тот сделал несколько шагов в нашу сторону и положил на стол целлофановый пакет.
Гаврас ткнул его пальцем.
– Нож. При желании я мог бы проверить на отпечатки. Но ради собаки… – Он засмеялся. – Может быть, решим этот вопрос полюбовно? Мистер Моррис, застройщику нужна новая собака. Вы понимаете, дорогостоящую технику надо охранять. – Он сказал что-то по-гречески мужчине с клочковатой бородкой, тот ответил, и Гаврас снова повернулся ко мне: – Двести евро, и никаких проблем.
Я открыл рот, чтобы запротестовать.
– Двести евро, и все будет забыто. – Он утомленно махнул в сторону дома, бассейна и Элис, которая сидела, подперев руками подбородок. – Разве не пустяк? И, по крайней мере, сегодня ночью хорошо выспитесь. А я смогу вернуться к расследованию серьезных вопросов.
– Не понимаю, почему должен платить, если это не я!
– Да ладно, просто сделай, что тебе говорят! – встрял на диво рассудительный Эндрю.
– У меня нет денег. Сейчас… – Я пошел в спальню, схватил с кровати бумажник, вернулся и протянул его Гаврасу. – Здесь все!
Он щелкнул застежкой и растянул кожаную гармошку карманчика. Там была банкнота в десять евро с кровати Луиса, моя кредитка, несколько чеков и – сообразил я с опозданием – три золотистых презерватива Эндрю.