– Я не хочу назад. Пусть сам лезет!
– Не спорь с матерью! – встрял Эндрю.
На месте Луиса меня бы бесило, что Эндрю все время повторяет про мать, будто детям требуется напоминание об их родстве.
– Ладно, – пробормотала Элис, – оставь…
Когда дорога повернула около ворот, ведущих на стройплощадку, машина проскребла днищем. Тина выглянула в заднее стекло.
– Кажется, нормально. Пока не горим!
Элис обернулась с переднего сиденья.
– В кои-то веки с нами настоящий механик!
– Механик? – переспросил Эндрю.
– Пол разбирается в машинах. – Улыбнулась мне. – Да, Пол? – Снова села лицом вперед. – Он посмотрит, что с «Гермесом». Если заведет, покатаемся! Будем патрулировать территорию!
– Ну да, – подтвердил я, наконец сообразив. – Конечно.
– Полный вперед, Пол! – съязвила Фиби.
– Как думаешь, найдется спустя такое время ключ? – поинтересовался я.
– Торчит в зажигании уже много лет. Застрял.
– Отлично! – Я забарабанил по колену указательными пальцами.
Эндрю припарковался на обочине почти в центре Агиос-Стефанос, и мы вывалились в теплые сумерки. Летучие мыши носились у нас над головами и пикировали с крыши на крышу. Крошечные насекомые поблескивали в свете фонарей. Впереди ждал хороший ужин и вино. Меня снова накрыла волна оптимизма, уверенности и надежды, как бывает, когда весь отпуск еще впереди, в твоем распоряжении, как отдающаяся тебе нагая женщина.
Элис уже шагала вперед – невысокая упругая фигурка в облегающем платье и высоких сандалиях на платформе, которые подчеркивали мышцы икр. Поселок ожил: люди, огни, музыка, запахи еды. Тощие рыжие и белые коты мяучили по углам. Под ногами путались дети. Элис то и дело останавливалась и раздавала листовки: туристу, владельцу магазина, который вышел покурить, торговцу жареными орехами, женщине, продающей вязаные браслеты. Меня охватила нежность, восхищение и жалость.
Рядом со мной шла Тина.
– Думаешь, есть польза? Если совсем серьезно… – спросил я.
Она поморщилась, взвешивая ответ.
– Не важно. В Элис гениально то, что она в любом случае не отступится. Она проделывает это каждый год.
– Кто-нибудь звонит с информацией?
– Иногда.
– И что?
Она покачала головой.
– Вроде бы ее видели, но до сих пор ничего конкретного… Элис такая энтузиастка! Десятилетняя годовщина, последний год в «Цирцее», сбор денег на кампанию… Такая энергия и целеустремленность – диву даешься!
Нас догнал Эндрю.
– Не отступится, пока не найдет, – добавил он.
– Если Джесмин жива, все равно давно не на острове. Или вы не согласны? Если бы я похитил подростка, то я бы…
– Ты бы что? – Эндрю как-то странно на меня посмотрел.
– Да ладно! Мы же в порту!
– Да. И что бы ты сделал?
– Раздобыл лодку! Или заранее ее заготовил. Сбежал бы по морю! Тоже мне, бином Ньютона…
Ужинали не в «Нико» (они были там вчера), а в «Гиоргио», соседней таверне. Нас ждал большой стол на площадке у воды. Без пышных церемоний не обошлось. Пожилой хозяин обнял Тину и Элис, потрепал мальчишек по голове, поцеловал ладони девочкам и энергично потряс руку Эндрю. Я хотел переждать в стороне, но Эндрю вытолкал меня вперед.
– В этом году к нам присоединяется наш дорогой друг Пол Моррис, знаменитый писатель! Запомните его имя, если пока не слыхали. Он только что продал с торгов последнюю книгу. Около миллиона! Еще не раз про него услышите!
– Не с торгов, – тихо поправил я. – Издательство выкупило права заранее.
Владелец, сутулый мужчина с густыми черными волосами и седыми усами, положил руку мне на плечо.
– Впервые в Агиос-Стефанос?
– Да, – не подумав, ляпнул я.
– Здравствуйте! А десять лет назад? – Эндрю повернулся к Гиоргио. – Он заходил в эту самую таверну, хотя вряд ли смог тогда оценить ваш великолепный стол.
Стол… Страшно не люблю, когда это слово используют в значении «еда».
Остальные уже расселись, но Эндрю заставил всех подняться и перегруппировал по своему вкусу. На сей раз отвел мне место во главе.
– Отсюда вид лучше!
(Хотя я таким образом оказался спиной к воде.)
Было ощущение, что все на меня смотрят, и на мгновение я с ужасом задумался, не этого ли в самом деле добивается Эндрю.
К нам устремился молодой официант с едва заметными усиками. Заказали вино, колу, фанту и бесчисленные закуски: тарамасалату, кальмаров, жареный сыр, цукини, а еще баранину, курицу и рыбу. Я был потрясен столь небрежной расточительностью. Луис и Фрэнк выбрали бифштекс, который стоил вдвое больше всего остального, даже не подумав спросить разрешения.
– А ты, Пол? – осведомилась Тина, заметив, что я молчу.
– Что-то нет аппетита, – отозвался я, переживая за свою долю в счете.
(Будут делить в зависимости от того, сколько съел, или поровну на всех? В последнем случае мне труба…)
– Ну нет, заказывай! – настаивала она.
До этого я просто притворялся, что изучаю меню. Теперь ломал голову, что в нем подешевле.
– Наверное, возьму хумус.
– Хумус? О нет! – Эндрю испустил характерный смешок, три коротких, следующих через равные интервалы хрюка, в котором было мало веселости. – Ты даешь! Хумус в Греции?!
– Да, а что?
Перед глазами явственно встала пластиковая баночка с этикеткой на кириллице из магазина европейских деликатесов на Ламбс-Кондит-стрит.
– Это традиционное греческое блюдо! – добавил я чуть более помпезно, чем сам хотел.
Эндрю пристально на меня уставился. Мой надменный тон пришелся ему не по душе. Поймав взгляд пожилой женщины на кассе, он громко спросил:
– София! Хумус есть? – Помахал в воздухе меню. – Тут не значится, но, может быть, для особого гостя, нашего знаменитого писателя, приготовите?
София пожала плечами и крикнула на кухню что-то по-гречески. Снова появился Гиоргио, аккуратно вытирая пальцы салфеткой.
– Гиоргио! – продолжал греметь Эндрю. – Рассудите нас! Мой дорогой друг Пол утверждает, что хумус – греческое блюдо. Традиционное греческое блюдо.
В нашу сторону, на меня, поворачивались посетители с других столов. Гиоргио раболепно склонил голову.
– Наш дорогой друг ошибается. Хумус – традиционное блюдо Ближнего Востока. Но если он пожелает, я могу принести что-то очень похожее и очень вкусное. Бобы фава.
– Эндрю, ради бога! – воскликнула Элис.