Главная тайна горлана-главаря. Книга 4. Сошедший сам - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Филатьев cтр.№ 100

Есть ещё один довольно примечательный штрих, на который хотелось бы обратить внимание. В пьесе несколько раз возникает «красный» цвет. Приведём несколько реплик («цветные» слова выделены нами):

«ПРИСЫПКИН

Товарищ Баян, я за свои деньги требую, чтобы была красная свадьба и никаких богов! Понял?»

«ПРИСЫПКИН

В нашей красной семье не должно быть никакого мещанского быта и брючных неприятностей. Во!»

«БАЯН

Невеста вылазит из кареты – красная невеста… вся красная — упарилась, значит;… её выводит красный посажённый отец… вводят это вас красные шафера, весь стол в красной ветчине и бутылки с красными головками.

ПРИСЫПКИН

(сочувственно)

Во! Во!

БАЯН

Красные гости кричат "горько, горько", и тут красная (уже супруга) протягивает вам красные-красные губки…»

Мало этого, Присыпкин женится на Ренессанс Эльзевире Давидовне, инициалы которой – РЭД. Со словом «рэд» Маяковский часто встречался во время пребывания в Америке, в переводе с английского оно означает «красный». И первая глава поэмы «Про это» называется «Баллада РЕДингской тюрьмы».

Актёр Игорь Ильинский потом вспоминал:

«Маяковский читал: "Я требую, чтобы была красная свадьба и никаких богов!" В этой фразе громыхал пафос. Затем весь пафос сходил на нет, когда просто, неожиданно просто Маяковский добавлял: "Во!" В этом "во" было сомнение, даже испуг, была интонационная неуверенность в правильности фразы, только что произнесённой так аппеляционно. И из этого неуверенного и тупого добавка "во" вставал вдруг весь Присыпкин».

И вот «красная» свадьба состоялась. Но её охватили «красные» языки пламени – вспыхнувший пожар воспрепятствовал появлению «красной» семьи Пьера Скрипкина.

Наверное, многим тогда (да и потом тоже) приходило в голову, что речь идёт о красном цвете Октябрьской революции, давшей право рабочему Присыпкину называть себя «победившим классом».

Однако те, кто хорошо знал «семью» Маяковского-Бриков, хорошо знали и человека, в чьей фамилии присутствовал тот же красный цвет – Краснощёкова. Во время романа с ним, как мы помним, Лили Брик обвиняла Маяковского в том, что он погряз в «мещанском быте». Именно Краснощёков поставил окончательный крест на отношениях Лили Юрьевны и Владимира Владимировича.

Но «красной» семьи Лили Брик и Краснощёкову создать, как мы знаем, тоже не удалось. А Маяковский по-прежнему никак не мог разлучиться с Осипом Бриком, которого даже Луначарский называл «злым гением» поэта. Избавиться от него можно было лишь с помощью какой-то ядовитой «присыпки».

Разве не о том же самом рассказывалось в пьесе «Клоп»?

Так что же на самом деле вкладывал Маяковский в содержание своей пьесы? Что он хотел сказать, называя её «Клопом», то есть насекомым, которое водится в постелях?

И зачем поэту надо было выводить самого себя в непривлекательном образе Присыпкина?

А ведь Маяковский не имел никакого отношения к Тамбову, родному городу Присыпкина. Никогда там не был. И уж совсем невозможно припомнить случай, чтобы Владимир Владимирович прятался под выдуманным псевдонимом. Он всегда подписывал созданные им стихи и пьесы своей фамилией, которая ему очень нравилась. Он гордился ею. Критики ругали его за это. А Троцкий даже прямо написал:

«Маяковский по сути своей Маяковоморфист, заселяет самим собой площади, улицы и поля революции».

Иными словами, поэт во всех своих произведениях выступал в роли главного (положительного) героя. Как же он мог оказаться отрицательным Присыпкиным?

Но кто же тогда был выведен под этой фамилией?

Был ли в окружении Маяковского человек, который пользовался псевдонимом?

Был! Звали его Лев Кулешов. И родом он был из города Тамбова. А свои рисунки, которые помещал в «Журнале для дам», подписывал «изящным» французским псевдонимом Лео Клер.

Фамилию своего внезапного соперника Маяковский наверняка подверг тщательному изучению, переставляя слоги так и этак. Пробовал читать её справа налево – получалось: Вошелук. Три первые буквы – вош! А «вошь» – это тоже кровососущее насекомое. Оно-то и было заменено на «клопа», в котором соединились инициалы: КЛ (Кулешов Лев) и ОБ (Осип Брик). Получалось «КЛОБ». Если чуть приглушить последнюю букву, то и получится «КЛОП».

Если так, то не была ли пьеса «Клоп» некоей местью обиженного мужа (пусть даже гражданского) тому, кто увёл у него обожаемую супругу? Не мстил ли Маяковский своей пьесой и Льву Кулешову тоже?

Но главный удар поэт наносил по своему образованному, воспитанному и начитанному другу, который убеждал его не славить режим большевиков, а посвятить свой талант прославлению «производства вещей», то есть рекламе? Как мы помним, какая-то крупная ссора (или не менее крупная размолвка) произошла между Владимиром Маяковским и Осипом Бриком ещё весной 1928 года (а то и раньше). Из-за этой ссоры Маяковский даже из Нового Лефа вышел. А чуть позднее публично заявил, что он отмежёвывается от Брика.

А теперь Осип Брик выводился на сцену в образе Олега Баяна. Да, у Присыпкина есть недостатки (а у кого их нет?), но он человек, он личность. А Олег Баян (то есть Осип Брик) – насекомое, которое водится в постелях, и против которого применяют ядовитые порошки-присыпки.

Неужели Осип Максимович не заметил, как над ним насмехается пьеса «Клоп»?

Неужели он не понял, о ком повествует эта феерическая комедия?

Лили Брик впоследствии написала о Маяковском:

«Темой его стихов почти всегда были собственные переживания».

А темой пьес?

Вспомним ещё раз строки из книги Аркадия Ваксберга, посвящённые тому, как встретила «Клопа», присутствовавшая на всех его читках Лили Брик:

«В глазах Лили стояли слёзы…

Лиля разделила с Маяковским его творческий триумф».

Очень сомнительно, что всё обстояло именно так. Сам Ваксберг на тех читках не присутствовал, и то, как он их описал – всего лишь плод его творческого воображения.

О том, как отреагировал на «Клопа» Осип Брик, никаких свидетельств обнаружить, к сожалению, не удалось. Да и существовали ли такие свидетельства? Осип Максимович был человеком мудрым и своих мнений старался не выпячивать.