Уэйн Гретцки. Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Уэйн Гретцки cтр.№ 2

В 1904 г. команда Джека бросила вызов двум командам: команде «Монреаль ААА» (по прозвищу «Маленькие железные человечки»), победителю Кубка Стэнли 1902 г., и «Оттава» (по прозвищу «Серебряная Семерка»), обладателю Кубка Стэнли в 1903 и 1904 гг. Обе команды отказались. Но в тот же год в ходе серии Кубка Стэнли между командами «Оттава» и «Монреаль Уондерерз» владельцы команд не смогли прийти к соглашению по поводу матча, сыгранного вничью, и «Уондерерз» выбыли из плей-офф. Джек Гибсон воспользовался возможностью и предложил «Уондерерз» сыграть в «чемпионате мира» из двух матчей. Победы в обоих матчах оказались убедительными. В марте 1904 г. гордость маленького шахтерского городка на севере Мичигана разгромила «Монреаль Уондерерз» со счетом 8–4 и 9–2.

Некоторые лучшие хоккеисты из Канады играли в Штатах, потому что там им платили открыто. В Канаде всегда осуществлялись тайные выплаты, чтобы игроки оставались в Канаде, но к 1906 г. профессионалы были допущены в Любительскую хоккейную ассоциацию Восточной Канады, и это дало дорогу профессиональному хоккею. «Лейкс» в 1906 г. лишились своего вратаря Райли Херна, который перешел в команду «Монреаль Уондерерз». С ней он три раза выиграл Кубок Стэнли. Поскольку все меньше и меньше канадских игроков переходило в МХЛ, лига стала испытывать нехватку талантливых хоккеистов и в конечном счете прекратила существование. А Джек Гибсон в 1909 г. перенес свою медицинскую практику в Калгари.

Лига просуществовала недолго, но показала, чем же именно так увлекательна эта игра. Она собрала парней, которые хотели посмотреть, как они смогут сыграть против самых лучших соперников, которых сумеют найти. То, что правила в отношении профессионалов быстро изменились, явно свидетельствует о том, что МХЛ двигалась в верном направлении. Если вам платят за игру в хоккей, это не значит, что вы любите его меньше. На самом деле это может позволить вам любить его больше.

«Портидж Лейкс» изо всех сил старались найти себе соперника. Им приходилось стучаться во многие двери, чтобы доказать, что они лучшие в мире. Сегодня существует только один путь к вершине хоккейного мира, но он считается самым изнурительным в любом большом виде спорта – двадцать восемь напряженнейших игр. В финале Кубка Стэнли 2013 г. Патрис Бержерон играл со сломанным ребром, вывихнутым плечом, разорванными мышцами и проколотым легким. Он не получал никаких дополнительных денег к своей зарплате игрока, чтобы делать все это, и после последней игры он пожал руки парням, из-за которых ему пришлось терпеть всю эту боль.

Это напоминает мне дух первых профессиональных игроков. Они любили хоккей не потому, что были профессионалами – они стали профессионалами, потому что любили хоккей. Вот что делает нашу игру великой – и я представить не могу, что это когда-либо изменится.

Не думаю, что я так уж сильно отличаюсь от мальчишки, которым я был раньше, мальчишки, очарованного историями о решительных парнях из небольших городков. Эти ребята покоряли мир и добивались признания. И я не думаю, что я хоть чем-то отличался от паренька, живущего в соседнем доме или на другом конце городка. Все мы любили подобные истории, и они оказывали на нас сильное влияние.

В этом ^[3] году – 99-я годовщина лиги. И 99 – особенное число для меня. Дело не в том, что я играл под этим номером. Особенное оно потому, что кое-кто до меня играл под номером «9». В детстве я мечтал стать таким, как Горди Хоу. И сам Горди боготворил тех парней, которые играли до него, и я знаю, что ребята, пришедшие в хоккей после меня, поступают точно так же. Без этих историй я бы не был тем игроком, которым я стал, а НХЛ не была бы той лигой, какой она является сегодня. В июне этого года мы все поняли значимость хоккея, когда одна из его величайших историй подошла к концу. После смерти Горди Хоу люди во всем мире осознали, что он для них значил. Я сам был на общественной панихиде и видел там людей, которые прилетели из России, Финляндии и даже Франции. Горди играл в то время, когда хоккей еще не был по-настоящему международным видом спорта, и тем не менее в спорткомплексе «Джо Луис Арена» в Детройте я понял важность его наследия для тех стран, где играют в хоккей.

Я не думаю, что кто-то сможет стать таким же выдающимся представителем игры или более достойным звания «Мистер Хоккей». Горди воплощал все то, за что мы любим эту игру, которая вызывает в нас такие эмоции и переживания. В нашей игре есть сила и грация, непоколебимое мужество и полное смирение. Таков хоккей в своем лучшем проявлении. Именно таким был Горди. На похоронах были люди, гордящиеся полученными от него шрамами, и еще больше было тех, которые рассказывали истории о легендарной доброте Мистера Хоккей.

Для меня тем не менее лучшие воспоминания о Горди Хоу связаны с тем моментом, когда я впервые встретился со своим кумиром. Я был просто мальчишкой, а он оказался даже более великим, чем я думал. Я тогда рассказал об этом всем своим друзьям и до сих пор об этом говорю. Это напоминает ситуацию, когда вы смотрите, как ребятишки играют в хоккей на дороге или отрабатывают буллиты, которые видели в субботу вечером. Истории так же важны для игры, как лед и шайбы.

Представьте, что хоккейный болельщик никогда не слышал, например, о Марио Лемье, Бобби Орре, Жане Беливо или Бобби Халле. Это бы в некотором смысле означало, что такой болельщик совсем не знает игры. Названные хоккеисты изменили игру, и за эти изменения мы можем только быть им благодарными. То же самое можно сказать о тех, кто играл в хоккей до них, о парнях, игравших девяносто девять лет назад.

Данная книга является благодарностью таким людям, как Гибсон и братья Патрик (основателям различных хоккейных лиг), Хоуи Моренц (первому хоккеисту-звезде), всем суперзвездам со всего мира, которые, играя в лиге, поражали нас своим мастерством, а также всем игрокам третьих и четвертых звеньев, сыгравшим столь же важную роль.

Когда мне было четырнадцать или пятнадцать лет, я приходил на Канадский национальный выставочный стадион, платил доллар, шел на игру «Блю Джейс», а затем ходил по Залу славы хоккея и смотрел на все часами. Мои друзья говорили:

– Ты снова идешь в Зал славы?

Я отвечал:

– Да.

Они говорили:

– Там ведь то же, что и на прошлой неделе.

Это и было самым главным. Я смотрел на клюшку Хоуи Моренца и думал: как он забросил столько шайб этой клюшкой? Она ведь такая прямая и тяжелая. На некоторых старых клюшках можно даже видеть гвоздь, с помощью которого черенок соединяется с крюком. В детстве я не переставал удивляться тому, насколько снаряжение, которым я пользовался в то время, отличалось от всего того, что использовалось раньше.

Когда я попал в НХЛ, я уже играл лучшими клюшками в мире. Но сегодня дети смотрят на них и удивляются, как мы могли играть такими громоздкими штуковинами. Скажем так: вы можете взять современную вратарскую клюшку, и моя деревянная клюшка «Titan» оказалась бы в два раза тяжелее. Двое парней с самыми жесткими и тяжелыми клюшками в лиге в мою эпоху – Майк Босси и я. Фактически мы с ним долгое время играли почти одинаковыми клюшками. Возможно, у нас были не самые мощные броски, но мы оба точно знали, куда полетит шайба. Любители хоккея, вероятно, помнят, как Босси и Ги Лефлер замахивались и делали щелчки с наката на полной скорости. Я делал то же самое. Чтобы с жесткой клюшкой получился сильный бросок, необходим такой замах.