Самураи. Первая полная энциклопедия - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Шпаковский cтр.№ 98

Страница

16 марта 1619 года, приблизительно месяца через три после посещения двора сёгуна, Адамс вновь ушел в плавание, которое на этот раз оказалось для него последним. Вернувшись из него, он почувствовал, что болен, и, проболев какое-то время и ощущая скорый конец, пригласил двух служащих фактории в качестве душеприказчиков. Завещание, которое у него хватило сил продиктовать и подписать начиналось так: «Во имя Господа Бога, аминь. 16 мая 1620 года. Я, Уильям Адамс, моряк, который прожил в Японии 18–20 лет, будучи телесно больным, но в здравом уме, – да воздадим хвалу всемогущему господу, – делает настоящее завещание, содержащее мою последнюю волю, в следующей форме и порядке. Во-первых, я вверяю свою душу всемогущему Господу, моему создателю и избавителю, с надеждой, что любящий его сын заслужил вечную жизнь. Далее завещаю, чтобы мое тело было предано земле, откуда оно и произошло.

…я желаю, чтобы мои деньги и все, чем я владею здесь, в Японии, или в любой другой восточной стране, было поделено на две равные части, из коих одну завещаю моей любимой жене и дочери в Англии, а другую – моим двум любимым детям Джозефу и Сюзанне, проживающим в Японии…»

Далее в завещании говорилось о многочисленных подарках друзьям и знакомым, как в Японии, так и в Англии. Так, глава фактории Ричард Кокс получил прекрасный длинный меч Адамса, пожалованный ему Иэясу как самураю, его карты, лоции и небесный глобус; его помощнику Итону достались книги Уильяма и навигационные инструменты; Джон Остервик, Ричард Кинг, Абрахам Сматх и Ричард Хадсон, которые находились у постели больного, стали обладателями самых лучших его кимоно. Не забыл он и о своих японских слугах. Слуге Энтони он даровал вольную и преподнес небольшую сумму денег, чтобы тот мог начать новую жизнь, а служанке Джугасе подарил деньги и одежду. В заключение он распорядился, чтобы все его мечи, за исключением того, который был подарен Коксу, были переданы его сыну Джозефу.

Через шесть дней после смерти Адамса, согласно его воле, Кокс и Итон составили полную опись его движимого имущества, которое оценивалось приблизительно в 500 фунтов стерлингов – весьма значительную сумму по тому времени. Учитывая, что Адамс владел большим поместьем в Хэми, собственными домами в Эдо и в других районах страны, становится ясно: он умер довольно богатым человеком, хотя большая часть его состояния была, безусловно, вложена в землю и недвижимое имущество.

Кокс и Итон добросовестно выполнили все условия завещания. Английской жене Адамса была выслана сумма денег, составляющая ее долю от наследства супруга. Однако Кокс позаботился, чтобы эти деньги достались не только одной миссис Адамс, а были поровну поделены между нею и дочерью. В письме от 13 декабря 1620 года, адресованном на имя Ост-Индской компании, Кокс пояснил последнюю волю Адамса: «Он не хотел, чтобы его жена получила все наследство – ведь она могла снова выйти замуж, и в таком случае ребенок остался бы без гроша; поэтому Адамс пожелал, чтобы наследство было поровну поделено между матерью и дочерью…»

Оказалось, что кроме состояния, которым Адамс владел в Японии, он оставил имущество, хотя и не столь значительное, в Англии. Оно было оценено приблизительно в 165 фунтов стерлингов, и 8 октября 1621 года английская миссис Адамс унаследовала его в соответствии с английским законом.

Таким образом, вдова Адамса в Англии не осталась обиженной. Да и, в сущности, с того самого момента, как Адамс установил постоянный контакт с Англией, он не забывал о жене и дочери, которых оставил на родине. Адамс регулярно посылал им деньги через Ост-Индскую компанию. Так, например, 3 мая 1614 года компания выплатила миссис Адамс 20 фунтов стерлингов от имени ее мужа. Кроме регулярной материальной поддержки правление Ост-Индской компании назначило ей ежегодную пенсию в размере 5 фунтов. Адамс всегда честно компенсировал компании все эти расходы: в некоторых случаях деньги удерживались из его жалования, которое он получал в Японии, а иногда он сам посылал ей деньги домой через лондонское отделение Ост-Индской компании.

Книга в книге. «Чистый Восток и очень грязный Запад»

В романе Джеймса Клейвелла «Сёгун» Джон Блэксорн (по сути дела, это тот же Уилл Адамс) все время вынужден сравнивать – «у них и у нас», и получается так, что при всех кажущихся ему несообразностях японской культуры она оказывается выше европейской, и это не японцам следует учиться у них, европейцев, а им, европейцам, следует учиться у японцев!

– Кику-сан говорит, что ваше мнение так много значит для нас. Я согласна с ней, Анджин-сан. Вы сегодня заставили меня почувствовать гордость за нас, японцев. Но, конечно, это совсем не так ужасно, как вы рассказываете.

– Это хуже. Это трудно понять, еще труднее объяснить, вы никогда не жили там. Видите ли – на самом деле… – Блэксорн обратил внимание, как они смотрят на него, терпеливо ждут, одетые в яркие разноцветные одежды, такие милые и чистые, комната такая яркая и опрятная, уютная. Мысленно он стал сравнивать все это с его английским домом: солома на земляном полу, дым из открытого кирпичного очага, поднимающийся к отверстию в потолке; только три новых очага с трубами было тогда во всей его деревне, и то только в самых богатых домах. В коттедже две маленькие спальни и одна большая неопрятная комната, служившая кухней, столовой и гостиной одновременно. Ты входил в морских сапогах, летом и зимой, не замечая грязи, навоза, садился на стул или скамейку, дубовый стол был захламлен так же, как и комната, здесь же три или четыре собаки и двое детей – его сын и дочь его умершего брата Артура, ползающих, падающих и играющих на полу. Фелисите готовит, ее длинное платье волочится по грязи и соломе, служанка шмыгает носом и путается под ногами, а Мэри, жена Артура, кашляющая в соседней комнате, лежит при смерти, но никак не умрет.

Фелисите, милая моя Фелисите. Ванна раз в месяц, и то летом, в медном корыте. Но лицо, руки и ноги она моет каждый день. Фелисите, всегда прячущая тело до шеи и запястий, закутанная в толстые шерстяные одежды, которые не стираются месяцами или годами, воняющая, как все, искусанная вшами, как все, страдающая от чесотки.

И все глупые поверья и убеждения, что чистота может убить, что вода может вызвать простуду и принести чуму, открытые окна могут привести к смерти, что вши и блохи, мухи и грязь, и болезни – все это Божье наказанье за грехи на земле.

Блохи, мухи, свежая солома каждую весну, но каждый день – в церковь, а в воскресенье дважды, чтобы выслушать Слово, вкладываемое в вас: ничто не важно, кроме Бога и спасения.

Рожденная в грехе, живущая в стыде, обреченная на жизнь в аду, вымаливающая прощение и спасение, Фелисите столь предана Богу и так полна страха перед ним и так стремится на Небо. Потом идет домой обедать. Снимает кусок мяса с вертела и, если он падает на пол, поднимает его, стирает грязь и ест, если собаки не успеют схватить первыми, но всегда бросает им кости. Отбросы все на полу, откуда выметаются и выбрасываются на дорогу. Спит чаще всего в том, в чем ходила днем, и чешется, как собака, все время чешется. Стареет такой молодой и так безобразна уже в молодости, а умрет совсем молодой. Фелисите. Сейчас ей двадцать девять, поседела, осталось уже мало зубов, старая, морщинистая и худая.

Страница