Тайна испанского манускрипта - читать онлайн книгу. Автор: Серж Запольский, Нина Запольская cтр.№ 29

– Сильвия! – охнула миссис Трелони, хватаясь за сердце. – Я тебя умоляю!

– А я тебя умоляю меня не умолять! – отрезала Сильвия и встала, загремев стулом.

Она стояла, возвышаясь над матерью, гордая, сильная, непреклонная, со сверкающими гневом тёмными глазами. У неё даже ноздри раздувались от ярости. И тут миссис Трелони, наконец, сообщила ей последнюю новость:

– Мы сегодня в потайной комнате видели призрачный замок феи Морганы!

Сильвия оторопело посмотрела на мать и выговорила:

– Что? Что вы видели?

– Ах, это всё придумал капитан Линч! – воскликнула миссис Трелони и понизила голос. – Мы видели место с сокровищем… С помощью самого великого Пифагора. Ой!.. Или самого великого Платона?

Тут она на секунду задумалась и уже досадливо вскричала:

– Ах, да какая разница! Это совершенно не важно!

Потом она опять замолчала, моргая, и проговорила растерянно:

– Но только с помощью мужчины мы сможем посмотреть его сейчас – я не умею курить трубку.

– Мама, что ты говоришь? – спросила совсем сбитая с толку Сильвия.

– Молчи, дочь моя, молчи! Я уже всё придумала! – опять вскричала миссис Трелони и громко позвала, обернувшись к двери: – Мистер Диллон!

Дверь открылась, появился дворецкий.

– Мистер Диллон, вы же курите трубку? – спросила у него хозяйка, в её голосе звучало нетерпение, она даже туфелькой под столом постукивала слегка.

Дворецкий закряхтел в смущении и скованно ответил:

– Да. Курю… В свободное время.

– Нам надо раскурить трубку в дальней комнате. Помогите мне, – попросила миссис Трелони и объяснила дочери: – Без дыма фата-моргана не получится!

– Почту за честь, – ответил дворецкий и поклонился.

И они пошли в потайную комнату: дворецкий Диллон – с важным и непоколебимым видом, Сильвия – в большом трепете потому, что она всегда была согласна слушать о том, что придумал капитан Линч, а миссис Трелони…

Миссис Трелони сейчас была готова хоть на голове стоять, только бы не возвращаться к разговору о лорде Грее.

****

На следующее утро миссис Трелони отправилась в банк.

Банкир Александр Саввинлоу принял её, как всегда, весьма любезно: он вышел из своего кабинета, встречая в дверях, проводил в кресло для посетителей возле своего стола, сам сел напротив и с нежной улыбкой справился о здоровье. Миссис Трелони ответила и справилась о здоровье банкира, его жены и детей. Потом они пришли к общему мнению, что погода, кажется, установилась на лето. И только потом миссис Трелони объяснила, что хочет снять часть денег со счёта мужа.

– Но, миссис Трелони, у вашего покойного мужа не осталось в моем банке никаких денег, – сказал банкир Саввинлоу мягко. – Более того, он мне остался даже немного должен… Но я, как ваш друг, не буду напоминать вам о таком пустяке. Миссис Трелони, не тревожьтесь: я прощаю долг вашего покойного мужа!

Банкир мысленно оглядел себя со стороны – и со стороны он себе определённо понравился. Он постарался втянуть живот и поднять величественно голову. Голова поднялась, а вот живот втягиваться никак не хотел. Банкир поспешил переменить положение тела: он встал, подошёл к миссис Трелони и взял её руку, безвольно лежащую на подлокотнике.

И тут миссис Трелони, наконец, собралась с силами и проговорила:

– Но Джон даже не намекал мне, что мы разорены… Наоборот, он собирался купить ещё один корабль и советовался со мною о выборе. Я ничего не понимаю.

Банкир Саввинлоу горестно вздохнул.

– Мне об этом ничего не известно, Гертруда, поверьте, я и сам в недоумении, – сказал он со слезами в голосе. – Но я готов сделать всё, что в моих силах. Вы можете у меня занять денег на любой срок… С минимальным процентом.

Маленькие голубые глазки банкира Саввинлоу смотрели участливо, сладкий рот жалостно улыбался. А между тем он, – весь олицетворение сострадания и сочувствия, – мягко, но решительно увлекал миссис Трелони за локоть из своего кабинета. Услужливо растворив перед нею дверь, он так же мягко провёл её мимо столов клерков до самого выхода из банка.

Миссис Трелони двигалась за ним, как в трансе, едва передвигая ноги. Её глаза ничего не видели. На крыльце она с трудом расслышала, что говорил ей банкир – какие-то заверения и сочувствия, приглашение приходить в любое время, и прочее, прочее и прочее… Когда дверь за банкиром закрылась, миссис Трелони, потерянно огляделась по сторонам и сквозь слёзы, наполнявшие её глаза, почему-то посмотрела на небо.

Небо было голубое и безмятежное, как и глаза банкира Саввинлоу.

****

Банкир Александр Саввинлоу страшно гордился собой, гордился своей предприимчивостью и своим состоянием.

Почему-то о состоянии принято говорить «сколотил». Нет, он точно знает, что своё состояние он «слепил», причём слепил сам, как жук-навозник, который по крупиночке, по малой долечке, лепит из навоза шарик и катит его потом, сияя иссиня-чёрной своей спинкой, в известном только ему одному направлении.

Навозный шарик банкира Саввинлоу рос быстро, рос к его радости, как на дрожжах, и банкир был определённо счастлив своим родом деятельности. Он считал, что только так и надо жить, и как глупы те, кто этого не понимает. Как ничтожны остальные людишки – все эти учителя, врачи, мастеровые, портные, которые за жалкие монетки кого-то учат, кого-то лечат, не спят ночами… Да он от одного проданного черномазого имеет денег столько, сколько им и во сне не приснится… А всё потому, что он – банкир и умеет жить.

Женился Александр Саввинлоу, как и планировал, поздно, в тридцать пять лет, на девушке с хорошим приданым, моложе себя лет на пятнадцать и притом красавице. Он уже тогда начинал приобретать видное положение в финансовом мире, был вхож в лучшие дома, и мог выбирать себе спутницу жизни по вкусу. С выбором своим банкир не прогадал: жена родила ему сначала сына, потом дочь и была безропотно во всём послушна. Прожили они уже десять лет, и дочери сейчас было – девять, а сыну – восемь лет.

Но по мере того, как лепилось из разных дел, щекотливых и не очень, состояние банкира, так же быстро подрастали дети, его наследники, преемники этого состояния. И если в жене своей банкир Саввинлоу не сомневался, хотя иногда и видел, как встречаясь с ним взглядом, она невольно отводила глаза, то почему-то с каждым годом всё больше он начинал бояться за детей – а поймут ли они его, когда вырастут? Будут ли любить?.. Эта мысль не давала ему покоя. От этого он баловал детей, стараясь задобрить и расположить к себе, баловал, сам понимая, что любви у них он этим не купит, но ничего поделать с собой не мог.

И сейчас, возвращаясь в кабинет, банкир Александр Саввинлоу думал о своих детях, мысленно прокручивая встречу с миссис Трелони и перебирая все детали этого дела, которое он считал весьма успешным… Постепенно он опять пришёл в отличное расположение духа.