Живая душа - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Максимов cтр.№ 40

– Ребята, а зачем вы это делаете? – неожиданно услышали мы.

Обернувшись, я увидел высокого крепкого, стройного, с седой интеллигентской бородкой, в очках с тонкой металлической оправой мужчину, подошедшего к Юрке и указывающего на лежащих рядом с ним морских звёзд разного размера.

– Да просто так, – беззаботно ответил он.

– Просто так делать ничего не следует, – спокойно, слегка хрипловатым голосом проговорил незнакомец. – В любом деле должен присутствовать принцип целесообразности, то есть смысл. Если бы вы их, да и то не в таком избыточном количестве, – он обращался уже к нам обоим, – здесь ведь у вас не менее пяти экспонатов, если я не ошибаюсь, – выловили для коллекции или, скажем, для еды – это было бы понятно. А просто так – это, извините, обычное варварство. Они же погибнут на солнце. А ведь это живые существа. Такие же, как мы с вами. Так что, если они вам без надобности, отпустите их лучше обратно в море, в родную стихию, – закончил он свою мини-лекцию и зашагал по скрипучему мостку в сторону берега.

– Кстати, – обернулся он и, увидев, что мы аккуратно, с ладоней погружаем звёзд в воду, улыбнувшись мягкой, почти незаметной улыбкой, продолжил: – Вы, судя по вашим незагорелым спинам, не местные. Обязательно потом смойте соль с кожи. Вон там, – он указал на берег, где рядом с бассейном было сооружено нечто, напоминающее пляжные раздевалки, – есть душ.

Вдоволь накупавшись и позагорав, мы ополоснулись нагретой солнцем дождевой водой, текущей из четырёхугольных металлических баков, выкрашенных чёрной краской, с приделанными к ним снизу душевыми раструбами, из которых, приятно журча, вниз устремлялись упругие струйки воды, которая поступала в баки по желобам с крыши небольшой спортивной базы, пристроенной под высоким берегом, рядом с бассейном.

– Может, сходим в ресторан? – предложил Юрка, когда мы оделись и причесали мокрые волосы. – Деньги у нас есть, и сами мы теперь свеженькие, как огурчики – хоть в засол.

– Давай лучше пойдём в кино.

В некотором отдалении от нас, на высоком берегу, красовался белый, оригинальной конструкции кинотеатр «Луч», который мы заметили ещё по дороге сюда.

– Перед сеансом в буфете чего-нибудь перекусим. Или мороженого купим, – продолжил я. – Тем более что до конца рабочего дня осталось два часа. А Бурин наверняка в честь приезда «братьев-охотоведов» из родной альма-матери расстарается и устроит шикарный ужин. Так что в ресторане мы только аппетит перебьём.

– Идёт! – легко согласился Юрка.

Иногда он бывал необычайно покладист. Может быть, это было от того, что мы после «водных процедур» чувствовали себя свежими, воздушными, смывшими с себя «тонны» грязи, скопившейся на теле в духоте и сквозняках плацкартного вагона за три дня пути.

В двухкомнатной, недавно полученной и всё ещё пахнущей краской, почти пустой квартире нашего шефа, в гостиной, прямо на полу, стоял средних размеров цветной японский телевизор, найденный Буриным на маленьком, выброшенном на берег острова Парамушир штормом, японском рыболовном судёнышке.

На этом острове Курильской гряды Сергей Владимирович отслеживал заход лососевых рыб на нерест в несколько островных речушек, впадающих в океан.

В этой же, самой просторной комнате, у стены стояла кровать с панцирной сеткой и никелированными спинками, с блестящими шарами, украшающими их. На кровати вместо одеяла и матраса был разостлан защитного цвета ватный спальный мешок.

Более-менее обустроена была пока только прихожая и кухня, с различными подвесными шкафчиками, большим холодильником и небольшим столиком с четырьмя такими же светлыми, как и остальная мебель, табуретками.

Из холодильника на стол была извлечена бутылка водки, солёные («уже нынешнего года») грибы и огурчики. Во вместительной латке на газовой плите, издавая дразнящие ароматы, разогревалось мясо с папоротником.

– Если будет мало, – кивнул Бурин в сторону латки, – потом ещё картошечки отварим да со строганинкой поедим. У меня кусок сохатины в морозилке есть.

Поставив латку на стол, он достал из шкафчика, висящего на стене у стола, тарелки, вилки, рюмки.

– Ну, приступим к трапезе, а заодно и научному обсуждению вашей будущей экспедиции. Разливай, Юрий. А ты, Игорь, хлебца чёрненького подрежь.

Наш научный ликбез с воспоминаниями родного факультета, различных практик, проходивших на необъятных просторах Союза, общих знакомых, уже зашкалил за полночь. И казалось невероятным не то, что можно столько говорить, а то, что можно столько съесть и выпить.

Сил на то, чтобы понежиться в ванной и кое-что постирать, как мы наметили заранее, уже не оставалось, и мы, как в мягчайшую перину, погрузились в разостланные прямо на полу, потому что никакой мебели в этой маленькой комнате вообще не было, пуховые спальники.

Дня через четыре, уяснив в ежедневных – в институте, и ежевечерних – дома, беседах наши основные научные задачи, перепробовав на домашних трапезах все деликатесы Приморья – от трепангов до брюшек кеты; перестирав всё, что нуждалось в стирке, мы, преодолевая возражения Бурина, перебрались на судно, переправившись как-то вечером последним катером через бухту Золотой рог. У длинного причала, в ряду других судов, нашли свой СРТМ (средний рыболовный траулер морозильщик) НПС «Учёный».

Несший вахту матрос мельком взглянул на наши приписные бумажки и, внимательно выслушав, кто мы, откуда и для чего здесь, пропустил с трапа на судно и даже проводил до каюты.

– Для научников помещения в этом ряду, – разлепил он наконец сомкнутые в линию уста. – Рядом, как видите, гальюн. Очень удобно – далеко ходить не надо… На ужин вы уже опоздали. Завтрак – в девять утра, – закончил он свои инструкции и из неширокого коридора по металлической лестнице скатился вниз, в машинное отделение.

– Прямо большой кухтыль какой-то, – изумляясь его шарообразности, улыбнулся Юрка, взглядом провожая матроса.

Прозвище это, благодаря невысокому росту и общей округлости: круглому, блинообразному лицу, закруглённым полным плечам, глобусообразному животу, выпирающему из-под свитера, приклеилось впоследствии к этому матросу из сухопутного города Калуги.

Разместившись в каюте, как в купе поезда, ещё стоящего у перрона (я – на нижней, Юрка – на верхней полке) и растолкав вещи по различным аккуратным рундукам и шкафчикам, мы решили пораньше лечь спать, испытывая хронический недосып от полуночных разговоров с нашим научным руководителем, который утром, тем не менее, всегда бывал свеж, как нарцисс в саду падишаха, имеющего очень заботливого и умелого садовника. Отворив дверь в нашу комнату, Бурин бодрым голосом будил нас:

– Подъём, лежебоки! Завтрак готов! Пора на работу. Кто не работает – тот не ест и не пьёт, кстати, – похохатывал он, выдирая нас из глубокого сна.

В слегка приоткрытый иллюминатор был слышен ласковый забортный плеск воды. Резко и приятно пахло водорослями… И мы уже почти стали засыпать, когда услышали, как на палубе, перевирая мелодию и путая слова, бренча на расстроенной гитаре, дурным голосом, с надрывом заревел Кухтыль. Своим песнопением он явно напоминал орущего на крыше в любовной истоме кота, привлекая таким своеобразным образом внимание девушки-студентки, метеоролога со стоящего борт о борт с нами, выкрашенного в такой же серый цвет, судна.