Лароуз - читать онлайн книгу. Автор: Льюис Эрдрич cтр.№ 36

Ему здесь нравилось. Он любил свой народ. Они ведь были его народом, не так ли? Они сводили его с ума, но их радушие вдохновляло. И они так смеялись. Он прежде не видел таких веселых людей. Так или иначе, с Божьей волей или без нее, он хотел остаться. И здравомыслие было здесь ни при чем. Он перешел к еще одной станции для подъема из положения лежа, тоже с крошащимся резиновым ковриком, но на сей раз не увидел ни одного презерватива. Что ж, коврик находился в кустах и чересчур далеко. После фильмов ужасов, которые теперь смотрела молодежь, неудивительно, что все боятся леса. Индейцы… Индейцы второго тысячелетия. Боксерская груша, роль которой выполнял тяжелый мешок, тоже оказалась недоступной вандалам — она висела слишком далеко в лесу. Он принялся выбивать из нее клещей при помощи коварных боковых ударов ногами. В свое время ему пришлось вытерпеть море боли, чтобы растянуть образовавшуюся в паху рубцовую ткань. Зато теперь он мог поднять ногу до головы. «Ха-ха, Господи, — говаривал он, беседуя с Богом, — Ты спас меня не просто так, а для того, чтобы я мог развить удар, достойный танцовщицы из мюзикла».

Иногда он даже не чувствовал, как проваливается в прошлое. Он просто снова вылезал из спального мешка, а затем его подбрасывало вверх. Часовые, охранявшие бывшее офисное здание, где теперь находилась казарма морпехов, ожидали автоцистерну с водой. Вместо нее мимо пронесся желтый грузовик с открытым кузовом, и бомба, заложенная в нем, взорвалась в вестибюле. Здание, расколовшись на куски, взлетело на воздух, а затем его обломки вместе с находившимися среди них солдатами рухнули на землю. Отец Трэвис ощущал, что парит, как во сне, а потом со стуком врезается в землю, но того, как ломается и рвется его тело, он не чувствовал. Вихри черной энергии сменились черной сокрушительной тишиной. Затем ее прорезали крики. Лишь попытавшись добраться до других, он понял, что не может двигаться. Тогда и он начал кричать, но не умоляя о помощи, а требуя: «Убирайтесь от меня прочь», потому что понимал — стал мясом в сэндвиче из бетона и стали, и чувствовал, как шевелятся зажавшие его обломки. Вдох пыли. Выдох пыли. Крик, выталкивающий пыль. Еще один вдох пыли. Снова крик. Затем голоса: «Мы одного нашли. Нужно поднять эту плиту. Он под ней. Нам понадобится кран».

Одетый в рубашку без рукавов тощий татуированный морпех проскользнул рядом с Трэвисом, как-то приподнял балку, отодвинул плиту и передал его на руки другим спасателям. Отец Трэвис точно знал, кто этот человек. Он говорил с ним по телефону. Этот худой парень проявил огромную силу, спасая товарищей, как бывает с матерями, спасающими своих детей. Он и морпех говорили об этом. Они поддерживали связь, но общаться с другими выжившими солдатами и семьями погибших ему не хотелось. Он не ездил ни в Кэмп-Леджен ^[106], ни на встречи тех, кого коснулась эта трагедия. Он боялся черной энергии и того, что не мог контролировать дыхание, когда проваливался в прошлое.

Отец Трэвис опустил скакалку, а затем снова начал ее крутить. Он жил по третьему закону Ньютона — действию всегда есть равное и противоположное противодействие. Время было переменной величиной. Взрыв занимает один миг, восстановление — всю оставшуюся жизнь. Или наоборот? Он вспомнил об Эммалайн.

* * *

Зеленый стул стоял в сарае вот уже два месяца, и никто не заметил, как он исчез с кухни. Если бы Питер о нем спросил, Нола была готова ответить, что собирается его отреставрировать. Но кому он был интересен, простой зеленый деревянный стул? Тем не менее этот окрашенный стул имел для нее особое значение. Ему предстояло стать последним твердым предметом, которого коснутся ее ноги. Она оттолкнется и ударом в спинку опрокинет стул. Впрочем, та часть плана, где предстояло удушить себя веревкой, ее не слишком устраивала. Она не была готова и испугалась, когда сжала руками шею. Новое ощущение заставило Нолу поперхнуться, руки и ноги стали холодными и деревянными. Потом в голову пришла мысль, что ей, возможно, станет легче, если она убьет не себя, а Ландро. Конечно, за это можно попасть в тюрьму. Даже надолго. Она признает себя виновной, но кто ее не поймет? Даже Мэгги бы поняла, а вероятно, одобрила. Питер бы понял — отчасти даже позавидовал бы. Только Лароуз бы не понял. Он оказался бы проигравшим. Перед ней встало его лицо, опустошенное и унылое, словно наклеенное поверх лица Дасти — опустошенного и унылого.

Куда ни кинь, везде клин, подумалось ей.

Потом у нее появилась другая мысль: их традиции живы. Эффектный поступок. Как она или Питер могли причинить вред отцу отданного им мальчика? Нола закрыла глаза и почувствовала теплую тяжесть Лароуза на своих руках, когда она укачивала его перед сном. Ножки малыша, свисая, касались ее бедер, а его дыхание проникало в самые потаенные глубины сердца.

* * *

Ромео помнил и чтил свою первую любовь, но женщин как таковых не терпел, особенно когда те старели и превращались в мерзких стервятниц. Если бы их замечания могли ранить, как удары клюва, они разрывали бы человека на куски. Он всегда старался их умиротворить. Всегда приносил им подарки. На работе Ромео часто доставалась добыча, остающаяся после племенных конференций, — лишние футболки, коврики для мыши, тренажеры для кисти руки из вспененного пластика, мини-фонарики, ручки и карандаши, бутылки с водой, даже нераспечатанные флисовые покрывала, украшенные различными акронимами ^[107] и символами. Специальная заначка хранилась в его гигантской ванной комнате, рассчитанной на инвалида в коляске.

Он был погружен в страшную депрессию с самого «супервторника» ^[108]. Джордж Буш выбил почву из-под ног его фаворита. Маккейн потерпел неудачу. У Ромео появились дурные предчувствия по поводу президентской гонки. На последнем собрании анонимных алкоголиков он признался группе, что Буш напоминает ему обо всем, что он так ненавидит в себе: о пронырливых глазах, о жадности и фальшивом мачизме. В этой стране людей, ненавидящих самих себя, Буш мог победить. Все тупо глядели прямо перед собой, и только отец Трэвис после речи Ромео на секунду по-братски положил руки ему на плечи. Тот был тронут. Священник не часто кого-либо обнимал. Тем не менее, выйдя на улицу, Ромео решил привести в действие план, касавшийся охоты на пропадающие впустую вещи, пока выборы не закончились.

В тот же день Ромео почерпнул несколько идей относительно возможных подарков, порывшись в большом черном мешке для мусора, который он должен был выбросить после конференции в колледже племени. Там были ручные тренажеры в форме черепашек — он их отверг, решив, что когти его дам и так достаточно сильны. Забраковал он также несколько закладок, бейсбольных кепок и дешевых сумок, расползавшихся по швам. Оставшиеся футболки всегда были маленькими, а ему предстояло ублажать дам размера XL. Исключение составляла его дорогая старая миссис Пис. Она была лучше других, крошечная, не такая злая. Он отложил для нее одну желтую маленькую футболку с надписью «Пешком от диабета». Покопавшись еще, он нашел пару флисовых покрывал. Потом повертел в руках, но отверг подвески на язычок молнии в виде лягушек. Они никому не понадобились — явно потому, что выглядели как настоящие. Он скатал флисовое покрывало и решил, что возьмет в Дом старейшин его.