Река во тьме. Мой побег из Северной Кореи - читать онлайн книгу. Автор: Масадзи Исикава cтр.№ 36

Ступая по илу, я пробрался к воде.

Какая разница? Меня пристрелят… Я совершу самоубийство… Остаюсь здесь и умру от голода… Я все равно умру. Так стреляйте же, если хотите! Чего вы ждете?!

Думая так, я собирал силы и решимость для решающего рывка. Я пошел вдоль берега. Плевать мне было на пограничников за спиной. В любом случае я готов был умереть.

Внезапно под ногой что-то треснуло. Ветка? Корень? Уверенный, что мне вот-вот выстрелят в спину, я непроизвольно обернулся. И остолбенел – ни одного пограничника! Как так! Может, у них смена наряда?

Да! Сейчас или никогда. Я бросился в воду и поплыл. И крепко ударился обо что-то головой. Камень? Понятия не имею. Я нахлебался грязной воды и почувствовал, как меня подхватило течение. И тут же я потерял сознание.

Представления не имею, сколько времени прошло. Когда я пришел в себя, я понял, что лежу на берегу реки.

Дело дрянь! Не вышло!

Меня страшно колотила дрожь. Сил не было никаких. Сделав над собой чудовищное усилие, я приподнял голову. И увидел в отдалении свет. Мне показалось, что светятся окна какого-то здания.

Непонятно, как это – кто-то включает свет. Зачем это? Включать свет ночью в Северной Корее было равносильно государственной измене. Я не мог подняться, но каким-то образом заставил себя ползти. И вот так, ползком, я и пробирался к освещенным окнам здания.

И тут вдалеке послышался собачий лай.

Я, должно быть, снова лишился чувств. Очнувшись, сообразил, что кто-то несет меня на спине. Говорить я не мог. Я попытался, но ничего не вышло. Будто голосовые связки парализовало. Я не мог мычать. Я пытался пошевелить пальцами. Ничего не почувствовал. Но вот глазными яблоками я мог шевелить. Где я? Я попытался осмотреться.

Кустарник. Собака. Что это она? Скачет вокруг своего хозяина? Виляет хвостом. Тявкает.

Хозяин обратился к псу. Что-то ему сказал. Что он сказал? Я не понял.

Я вновь попытался заговорить. По-прежнему ни звука. Третья попытка. Результат тот же.

Человек продолжал ласково увещевать пса.

И внезапно меня осенило – люди не держат собак в Северной Корее. Они едят их. А эта собака была домашним животным. Это не Северная Корея! Это Китай. Есть! Я не мог поверить в это. Это было истинным чудом.

Несмотря на все мое возбуждение, усталость взяла свое.

Я провалился в сон.

Это было моим настоящим вторым рождением.

Когда я проснулся, человек внимательно смотрел на меня. Я хотел объяснить, кто я, поблагодарить его за его помощь, но я до сих пор не мог произнести ни слова. Я пытался усесться, но он остановил меня.

– Все хорошо. Вам нужен отдых. Попытайтесь уснуть, – сказал он.

Потом он накормил меня рисовой кашей. Взяв миску, он зачерпнул ложкой каши и поднес мне ко рту.

Если бы у меня еще оставались силы, я бы просто разрыдался от этого элементарного проявления доброты.

От еды меня замутило. Я так давно не ел, что организм отказывался принимать пищу. Я чувствовал себя так, будто вылакал ведро водки.

И лишился сознания.

Два дня я витал между явью и обмороками. Я ничего не помню из этого периода. Но на третий день пробудился полным энергии. Это было очень необычно. Не подумайте, что я вскочил с постели, нет, но я понял, что могу встать, могу ходить. Я огляделся, разглядывая новое окружение. Я видел телевизор, холодильник, стиральную машину, диван-кровать, мотоцикл и велосипед. Парад невообразимой роскоши.

Вошел человек, который спас меня. Это был пожилой кореец по имени Ким. Он был самым добрым человеком, которого я когда-либо знал.

Я объяснил свою ситуацию во всей ее сложности.

– Я не кореец. Я – японец. Пытаюсь возвратиться в Японию. Я должен спасти свою семью. Вы можете помочь мне? – спросил я.

Он затянулся сигаретой. Выдохнул.

– Вы сейчас не можете добраться даже до Южной Кореи. Но до Японии! – он сказал.

Он рассказал мне о других перебежчиках из Северной Кореи. Они, разумеется, были не японцами, а обычными северокорейцами по рождению. Его рассказ шокировал меня. Даже если им удавалось добраться до южнокорейского посольства в Пекине – а это отнюдь не легко, принимая во внимание расстояние и опасности, поджидавшие их по пути, – их там ждал довольно прохладный прием.

Им было сказано следующее:

– Мы не желаем осложнений наших добрых отношений с Китаем. Боюсь, что мы не сможем вам ничем помочь. Действуйте самостоятельно.

Иными словами, сделайте одолжение и уберитесь с глаз долой.

После Корейской войны Китай и Северная Корея в знак «дружбы, скрепленной кровью», подписали «Протокол Сотрудничества по безопасности границы». За фасадом пышной риторики скрывался страшный смысл: если вы сбежали из Северной Кореи, а китайцы вас схватили, то вас отправят обратно.

То есть на убой.

Для Южной Кореи, похоже, торговые отношения с Китаем были куда важнее помощи собратьям-корейцам.

Но Ким был порядочным человеком, и я доверял ему полностью.

– Позвольте мне переговорить с моими сыновьями и надежными друзьями. Мы что-нибудь придумаем. Не волнуйтесь, – успокоил он меня.

Оглядевшись, я почувствовал, что вот-вот разрыдаюсь – так подействовало на меня увиденное. Телефон на столе. Радиоприемник. Фрукты в вазочке. Лежавшая у окна собака. По сравнению с Северной Кореей это была Шангри-ла (вымышленная страна, литературная аллегория Шамбалы, рай на земле. – Прим. ред.).

Через некоторое время Ким вернулся вместе с двумя мужчинами лет под сорок. Это оказались его сыновья – Чхольсу и Чхоро. Мне они показались чуть ли не миллионерами в элегантной, сшитой явно на заказ одежде и при японских часах. Как их отец, они торговали мукой, рисом и другими продуктами питания с Северной Кореей.

Это было юридической стороной их бизнеса. Они также торговали материалом, подпадавшим под эмбарго – серебром, антиквариатом и т. п.

– Я скупаю старые японские деньги колониального периода и продаю их одному японскому нумизмату. Он просто ненасытен. Меня это вполне устраивает! – пояснил Чхольсу.

Они торговали выше по течению реки – там река уже. К счастью для них, младший брат, Чхоро, раньше работал на службу безопасности, и у него там остались друзья. Он всегда был в курсе их планов. Он предложил мне побыть пока у них. Что я и сделал – остался с ним, с его братом, с его отцом, с близкими его друзьями.

Дом Чхольсу походил на рай со всеми его электроприборами, горами белого риса и свинины. Коллеги-торговцы постоянно заходили перекинуться в карты. Все курили и играли на деньги и прекрасно проводили время. Они обращались друг к другу «друг» или «приятель» – это так напоминало мне школьные годы в Японии. Я сразу почувствовал, что Чхольсу пользуется у них авторитетом. И поскольку я считался его гостем, ко мне все были подчеркнуто вежливы и предупредительны, что было – ради разнообразия – весьма приятно. Я даже испытывал чувство вины перед своей семьей, оставшейся в Северной Корее, но понимал, что для того, чтобы помочь им, нужно было прежде всего самому встать на ноги.