Дурная кровь - читать онлайн книгу. Автор: Эуджен Овидиу Чировици cтр.№ 12

Итак, пора мне рассказать вам суть истории. Однажды вечером Симона была убита, а Эйб бесследно исчез. Мы тогда были вместе, все трое…

– Тот вечер стал кульминацией трагедии, началом которой послужило наше знакомство с Симоной в ресторане «Шез Клемен», – продолжил свой рассказ Джош. – Как я уже говорил, она, очевидно, не была влюблена в Эйба. Скорее, как добрая душа, относилась к нему с сочувствием. Я же быстро понял, что Эйб, хоть и делал вид, что адаптировался к парижскому образу жизни, на самом деле так и остался закомплексованным парнем с нереализованными амбициями. Но Симона была из семьи аристократов и к тому же наследницей солидного состояния. С ее фамилией она могла открыть любые двери, но никогда этим не кичилась. И без того было понятно, что она и Эйб из разных миров.

Короче говоря, мы влюбились. Думаю, в этом возрасте это случается либо сразу, либо никогда.

В общем, это было повторение истории с Люси. Только в этот раз все было серьезно. Сначала Эйб растерялся и делал вид, что ничего не происходит. Симона относилась к нему, как прежде, дружески, но Эйб не был дураком, он понял, как обстоят дела. А Симону, похоже, не заботило то, что его может ранить эта ситуация.

Что касается меня – все было впервые.

Родинка на ее правом запястье. То, как менялся цвет ее глаз в зависимости от времени суток. Локон на шее у затылка. Как она двигала плечами, когда шла на высоких каблуках. Все это заворожило меня с первого взгляда. Она не покидала моих мыслей.

Как-то Эйбу надо было зайти в фонд, и мы с Симоной остались одни. Я предложил проводить ее домой и, пока шли, признался в том, что думаю о нашем «треугольнике». И своим страхом того, к чему это может привести. Симона сказала, что разделяет мои страхи и не хочет ранить Эйба. Но, кроме этого, она сказала, что хочет быть со мной и это для нее важнее всего прочего.

Где-то недели через три после этого мы стали встречаться. Только Симона и я. Но отношения у нас были платоническими.

Однажды мы с Эйбом поехали на вечеринку куда-то на Монмартр. Там мы с Симоной поцеловались в первый раз. По дороге домой я попробовал узнать – заметил Эйб что-то или нет. Но Эйб был пьян и не в духе, так что говорить с ним было бесполезно. А на следующий день у меня не хватило смелости поднять эту тему.

Самый страшный удар Эйб получил через несколько дней после той вечеринки. Накануне заключения соглашения фонд отказал ему в работе. Эйб был просто ошарашен, он даже не смог внятно объяснить, что, собственно, произошло, сказал только, что «Л’Этуаль» отказался от предложения о сотрудничестве. Он долго сидел на диване, уставившись в одну точку, а потом встал и выбежал из дома. Я сперва ему не поверил и позвонил в фонд, чтобы убедиться во всем самому. Представился родственником Эйба из Америки. Секретарь подтвердила, что все правда: «Предложение о сотрудничестве с мистером Абрахамом Хэйлом отозвано, о причинах будет сообщено письмом в ближайшее время».

Я не видел Эйба пару дней. Он даже не заходил домой, чтобы переодеться. И это я получил письмо из фонда и подписался в получении от его имени. Открывать письмо я не стал, просто положил на телефонный столик и задумался, что делать дальше в сложившихся обстоятельствах.

Я понимал, что Эйб, скорее всего, вернется в Америку, ведь он уже потратил почти все свои сбережения. При таком раскладе мне надо было выбирать: помочь ему деньгами, чтобы он еще пожил в Париже, или нет. Аренда квартиры на Рю-де-Ром оплачивалась фондом, так что мы в любом случае должны были съехать.

К вечеру я принял решение: уедет Эйб или нет, я останусь в Париже. Если же он согласится остаться и примет мою помощь, у меня достаточно денег, чтобы обеспечить нам безбедное существование, пока мы не найдем работу. Я внушал себе, что все обстоит не так плохо. Да, Эйб был гордым и упертым, но я надеялся, что он примет мою помощь.

Эйб не появлялся до конца недели, и все это время я был в подвешенном состоянии. С Симоной мы общались по телефону – она уехала погостить к родителям в Лион. То, что фонд разорвал соглашение с Эйбом, не было для нее новостью, она очень из-за этого переживала и приглашала нас обоих в Лион познакомиться с родителями и на пару дней отвлечься от проблем.

Эйб вернулся в субботу совершенно изменившимся. Сразу было видно, что он все это время не просыхал. Небритый, похудевший, в измятой одежде, он был зол, хотя делал вид, что спокоен и вполне уверен в себе. И такого выражения лица я у него никогда не видел: он выставлял подбородок вперед и буквально щерился.

Я пытался как-то его приободрить, говорил, что у нас хватит денег, чтобы прожить, пока не найдем работу, но сначала надо найти другую квартиру.

Эйб открыл письмо из фонда, пробежался по нему глазами, после чего скомкал и сжег в пепельнице.

– Ты же не думаешь, что я стану жить на твои подачки? – спросил он. – С меня хватит. А ты не волнуйся, я справлюсь. Я знаю кое-кого, мои люди потянут за ниточки, и все будет нормально.

Учитывая состояние Эйба, меня встревожило это заявление. Что за люди? Но тогда не было времени об этом говорить. Я сказал Эйбу, что Симона пригласила нас в Лион познакомиться с родителями.

– То есть она пригласила тебя, – язвительно уточнил Эйб. – Ты – мечта любой мамаши, которая хочет выдать свою драгоценную дочь за прилично одетого, состоятельного и успешного парня. Я беден и без перспектив. Если Симона в кого-то и влюблена, так это в тебя, приятель.

Эйб еще битый час или дольше жалел себя. Он не сделал ничего плохого, но было похоже, что самобичевание доставляет ему удовольствие. Он все повторял, что его отец был прав: сколько бедный не жертвует – все без толку.

У нас была бутылка коньяка, и Эйб почти всю выпил без моей помощи, а потом уснул не раздевшись и с горящей сигаретой между пальцами. Я перетащил его в постель и укрыл одеялом.

Утром Эйб более или менее пришел в себя. То есть он все еще был подавлен и напряжен, но хотя бы перестал загружать меня монологами о своей вине. Он принял душ, побрился и переоделся в чистую одежду. Мы пошли в кафе и позавтракали. Я снова упомянул о приглашении Симоны.

– Я не еду – это без вопросов, – категорично ответил он. – А вот ты поезжай. Я же вижу, как ты этого хочешь. Со мной все будет в порядке, можешь не волноваться.

Что мне было на это сказать? Я понимал, что не следует оставлять его одного и что поехать в Лион без него – неправильно. Но мне было двадцать два, и я был влюблен. В общем, я собрал сумку, и Эйб проводил меня на вокзал. Я даже сейчас помню, как он стоял в конце платформы и смотрел вслед отъезжающему поезду: руки в карманы, воротник поднят. Октябрь принес холод и навевающие тоску дожди. В какой-то момент я подумал, что надо выпрыгнуть из вагона и остаться с Эйбом в Париже, а Симону я бы смог дождаться в городе. Но поезд тронулся, набрал скорость, и все мои сомнения остались позади. И Эйб остался один.

Вероятно, Джошу действительно было тяжело об этом вспоминать. Он умолк и довольно долго сидел в кресле, полуприкрыв глаза. Мне даже показалось, что он несколько секунд не дышал.