Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Сапольски cтр.№ 244

Те, кто внутренне не согласен принять эту точку зрения, считают, что сравнивать людей со сломанными машинами бесчеловечно. Но если задуматься, то в итоге приходишь к выводу, что сравнивать их с машинами гораздо более человечно, чем считать грешниками, бесовскими прихвостнями и добродетельно поучать.

С законодательной системой разобрались, теперь перейдем к действительно трудному вопросу – что делать, когда кто-то нахваливает ваши скуловые дуги.

Если мы отрицаем свободу воли, когда речь идет о самых ужасных человеческих деяниях, то и в отношении самых лучших наших поступков следует поступать так же. Это касается, в частности, проявлений наших талантов и силы характера, действий в моменты озарения, творческих прорывов, актов добропорядочности и отзывчивости… С точки зрения логики ставить положительные черты себе в заслугу столь же нелепо, как в ответ на комплимент о красоте ваших скуловых костей поблагодарить, имея в виду, что хвалят свободное проявление вашей воли, – хотя на самом деле «благодарить» надо правильное распределение механических сил в устройстве скуловых дуг.

Очень трудно следовать этому пути. Должен признать, что в этом смысле я вел себя однажды вопиющим образом. Мы с женой как-то завтракали у друга, и он приготовил нам фруктовый салат. И мы воскликнули, отведав его: «Какой там вкусный ананас!» «А ведь сейчас не сезон, – самодовольно ответил друг. – Но мне повезло, я схватил последний». И мы с женой с восхищенным придыханием произнесли: «О, как же ты хорошо умеешь выбирать фрукты. Ты лучше, чем мы!» ^[495]. Мы хвалили хозяина будто бы за проявление свободы воли, за правильный выбор на развилке жизненного пути, который состоял в выборе правильного ананаса. И мы были неправы. На самом деле у человека имеется набор генов, который отвечает за работу обонятельных рецепторов; скорее всего, именно они помогли нашему другу определить спелость фрукта. А может быть, наш приятель вырос в такой среде, где культура издревле почитает умение определять качество ананасов. А возможен и такой вариант – крутая траектория социоэкономической линии жизни нашего друга привела его играть перуанскую народную музыку на базаре дорогущих экологически чистых продуктов… И все же мы с женой хвалили именно его.

Я не могу себе вообразить, как построить жизнь, если свободы воли не существует. Невозможно думать о себе (о нас), как о сумме биологических процессов ^[496]. Возможно, в жизни мы должны удовольствоваться тем, что выдумка о гомункулусе вполне безобидна и даже полезна, а взвешенную и рациональную рассудительность нам стоит приберечь (что трудно!) для тех моментов, когда это действительно важно – когда мы с необдуманной беспощадностью критикуем других.

Давайте еще раз повторим некоторые факты. Миндалина, как правило, возбуждается при взгляде на лицо другой расы. Если вам случилось родиться в семье бедняков, то, вероятно, к пяти годам развитие вашей лобной коры отстало от средних показателей. Под воздействием окситоцина мы ведем себя недостойно по отношению к незнакомцам. Эмпатия не обязательно приводит к акту участия, так же как высшая ступень нравственного развития не означает, что мы выберем более трудное, хотя и правильное действие. Некоторые варианты генов в определенных обстоятельствах делают нас склонными к антисоциальным поступкам. И бонобо не такие уж миролюбивые: трудно научиться мастерски разрешать конфликты в отсутствие конфликтов.

Как бы тут не стать пессимистом. И тем не менее основная мысль этой книги состоит в том, что и оптимисту есть на что опереться.

Итак, целью этой – последней – главы является: а) показать, что все меняется к лучшему, что показатели нашего худшего поведения идут по нисходящей, а лучшего – по восходящей; б) исследовать возможности для укрепления и ускорения этого процесса; в) дать эмоциональную поддержку сторонникам этого предприятия, показать, что лучшее в нас проявляется в самых неожиданных ситуациях; г) и наконец, убедиться, что можно безнаказанно назвать главу «Война и Мир».

Со времен не столь уж отдаленных мир кардинально изменился в смысле того, что мы считаем лучшим и худшим своим поведением. На заре XIX столетия повсеместно «процветало» рабство, в том числе и на территориях европейских колоний, хотя сама Европа в это время уже вовсю наслаждалась плодами эпохи Просвещения. Везде использовался детский труд, и ко времени индустриальной революции он уже почти достиг своего апогея. И ни в одной стране даже и намека не было на наказание за жестокое обращение с животными. Сегодня рабство отменили все без исключения нации, и большинство их всеми силами обеспечивает твердое соблюдение этого закона. Львиная доля государств запретила законом детский труд, и показатели использования труда детей на производстве упали, а само содержание детского труда изменилось: если дети и работают, то в основном вместе с родителями на дому. Очень многие страны так или иначе регулируют обращение с животными.

Мир стал более безопасным. В Европе XV в. на 100 000 человек населения за год убивали в среднем 41. В настоящее время только Сальвадор, Венесуэла и Гондурас имеют худшие показатели: 62, 64 и 85 соответственно. Среднемировая цифра – 6,9, по Европе – 1,4, причем в Исландии, Японии и Сингапуре этот показатель снизился до 0,3.

За последние столетия стали более редкими: браки по принуждению, свадьбы между детьми, женское обрезание, домашнее насилие, полигамия, сжигание вдов. А также гонения на гомосексуалов, эпилептиков, альбиносов. Физическое наказание в школах, избиение вьючных животных. Захват и оккупация территорий военными силами, или колониальными войсками, или невыборным диктатором. Неграмотность, детская смертность, смерть во время родов, смерть от неинфекционных заболеваний. Применение высшей меры наказания.