Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Сапольски cтр.№ 116

За десятилетия, прошедшие со времени открытия Гудолл, использование инструментов наблюдали у других обезьян, слонов, морских выдр, мангустов ^{465}. Дельфины пользуются морскими губками, чтобы откапывать рыб, зарывшихся в донный осадок. Птицы применяют инструменты для строительства гнезд или добывания пищи: сойки и вороны, например, подобно шимпанзе, орудуют веточками для вытаскивания насекомых. А еще орудия используют головоногие моллюски, рептилии и рыбы.

Все это потрясающе интересно. Тем не менее культурного прогресса не наблюдается: современные орудия для раскалывания орехов те же, которыми шимпанзе пользовались 4000 лет назад. За несколькими исключениями (подробности дальше), не-человеческая культура является сугубо материальной (в противоположность, скажем, социальной организации).

Итак, получается, что классическое определение культуры нельзя отнести только к людям ^{466}. Большинство исследователей в области культурной антропологии не слишком обрадовались открытиям Гудолл: ага, а потом придут зоологи и объявят, что Рафики уговаривал Симбу стать Королем Львом, – сегодняшние антропологи предпочитают дать определение как-нибудь так, чтобы шимпанзе и прочая братия остались за дверью. Большим спросом пользуются идеи Альфреда Крёбера, Клайда Клакхона и Клиффорда Гирца, трех влиятельных специалистов по социальной антропологии: они определяют культуру с упором на идеи и символы, а не на поведение с их использованием и не на материальную продукцию вроде кремневых ножей или айфонов. Современные антропологи, к примеру Ричард Шведер, предпочитают более эмоциональный, но все-таки антропоцентрический взгляд на культуру, предусматривающий интуитивно-моральные суждения о плохом и хорошем. Естественно, все эти взгляды подверглись критике со стороны постмодернистов, мне не хочется даже начинать разбираться в ней.

Я на самом деле не собираюсь вступать ни в какие дебаты на эту тему. Для наших целей вполне годится определение Франса де Вааля: «культура» – это наши мысли и действия в отношении вещей и явлений, передающиеся из поколения в поколение не генетически.

Если опираться на данное определение, что бросается в глаза в первую очередь – схожесть или различие культур? Зависит от вашей точки зрения.

Когда больше интересуют одинаковые культурные черты, то их найдется великое множество: разные группы людей создали/изобрели независимо друг от друга и сельское хозяйство, и письмо, и бальзамирование, и астрономию, и монеты. Венцом совпадений будут общечеловеческие феномены; ученые, естественно, составили соответствующие списки. Самый длинный и самый цитируемый из них выдал антрополог Дональд Браун ^{467}. Приведем часть его списка: эстетика, занятия магией, разбор природы мужского и женского, сюсюканье с детьми (особый «родительский» язык), боги, измененные состояния сознания, а также супружество, украшение себя, убийство, запрет некоторых типов убийства, термины родства, числа, приготовление еды, интимность секса, имена, танцы, игры, разделение на плохое и хорошее, кумовство, запрет некоторых видов сексуальных действий, эмпатия, взаимовыгода, ритуалы, концепция справедливости, мифы о загробном мире, сплетни, музыка, обозначение цветов, запреты, разные условия для мужчин и женщин, внутригрупповой фаворитизм, язык, юмор, ложь, использование символики, лингвистическая концепция союза «и», инструменты, торговля и обучение детей не пи́сать в штаны. А ведь это не все, только часть.

Но для целей данной книги нам интереснее увидеть впечатляющую разницу в обыденных вещах, распределении ресурсов и привилегий, жизненных траекториях и предоставляемых возможностях. Начать хотя бы с демографической статистики, потрясающим образом порожденной разницей культур: ожидаемая продолжительность жизни девочки из Монако 93 года, а из Анголы – 39. В Латвии умеют читать 99,9 % населения, а в Нигерии – 19 %. Больше 10 % детей в Афганистане умирают в течение первого года жизни, а в Исландии таких 0,2 %. В Катаре валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения составляет $137 000, а в ЦАР – $609. Женщина из Южного Судана умрет при родах с вероятностью в тысячу раз большей, чем эстонка ^{468}.

Отношение к насилию тоже колоссально зависит от культуры. Вероятность быть убитым для жителя Гондураса в 450 раз выше, чем для его современника из Сингапура. В Центральной Африке домашнему насилию подвергаются 65 % женщин, а в Восточной Азии – 16 %. В Южной Африке женщину могут изнасиловать с вероятностью в 100 раз выше, чем в Японии. Если вы румынский, болгарский или украинский школьник, то сверстники будут над вами издеваться с вероятностью в десять раз большей, чем если вы живете в Швеции, Исландии или Дании (дальше мы об этом поговорим подробнее) ^{469}.