Кинжал для резки фруктов просвистел над столом и вонзился в дымчатый рукав гадины. Ибри завопила, кто-то вскочил, опрокидывая стул, над залом пронеслось дружное: «А-а-а-ах!!!»
— Думай, что говоришь, — холодно сказала я, цепляя ее взгляд и не отпуская. — Огненная кровь — это не только магия, Ибри. Это то, что ты себе даже представить не можешь, и если ты еще раз заговоришь о моем брате в таком тоне, ты об этом узнаешь на своей шкуре.
Оттолкнувшись ладонями от стола, стряхнула салфетку с платья и вышла из зала, провожаемая десятками взглядов. Шла по коридорам, чувствуя, как бешено колотится сердце, сжимая и разжимая кулаки.
Думая только о том, что я и так ждала слишком долго.
Настало время поговорить с Даармархским.
Ортахарна, Аронгара
Я захлопнула мобильный, потому что читать с экрана — сомнительное удовольствие. Читать с кокнутого экрана еще веселее, глаза уставали на раз. Планшет забрали как вещдок (мобильный тоже проверяли, но уже вернули), поэтому выбирать особенно не приходилось. Либо читать, либо пялиться в окно на ночной город, либо на двух вальцгардов, застывших в моей палате по обе стороны от двери. С такими непроницаемыми физиономиями, что по ним нельзя было сказать, есть вообще кто на базе или все покурить вышли.
В Центральную больницу Ортахарны меня привезли по верхней аэромагистрали, с песнями и плясками. Буквально, потому что, сдается мне, такая суета вокруг Танни Ладэ до этого была один-единственный раз в жизни: в родовой, когда вокруг моей шеи обмоталась пуповина. В процессе рождения, да. Не спрашивайте, как я так умудрилась, не представляю, но уже тогда надо было понять, что у меня все будет очень и очень весело.
— Ребят, может, я уже пойду, а?
Один из вальцгардов наградил меня взглядом, предполагающим, что я должна врасти в аэрокойку. Может, и вросла бы, но испугать ту, кто несколько часов назад летел клювиком вниз, как мешок с ливером, практически невозможно. Теоретически, пожалуй, тоже. Самым страшным было даже не падение и не звон осыпающихся стекол, когда струи воды с нескольких этажей хлестнули вниз, подхватывая меня. Сливаясь воедино, пеленая в кокон и медленно опуская на землю. Самым страшным была даже не суета, когда к отелю слетались пожарные флайсы, отовсюду слышались визги, а я, стоявшая, как лишенная чувств кукла.
Зато когда ко мне подлетел Гроу и как следует встряхнул за плечи, меня накрыло осознанием. Если бы он не раздраконил водопровод отеля с помощью стихийной магии, если бы не выломал дверь, когда решил со мной поговорить (снова), я бы валялась на этом самом месте трупом.
Не видела бы ничего творящегося вокруг.
Не дышала бы.
Сначала меня затрясло, как от прикосновения к раскуроченной панели зарядки мобильного, затрясло так, что я чудом не повыбивала себе все зубы. Гроу притянул меня к себе, и я вцепилась в него мертвой хваткой. Буквально. Подозреваю, что в тот момент мне было пофиг, в кого цепляться, но колотило меня знатно. Так, что он дрожал вместе со мной, и только когда в меня хлынуло странное согревающее тепло, трясучка начала проходить.
К моменту, когда прибыла полиция, медики, вальцгарды (почему-то всем скопом) и правящий Ортахарны с лицом объевшегося драконьего дерьма набла, я уже сидела на скамеечке, задрав голову, и смотрела на балкон, с которого сиганула. Из раздолбанного отеля уже не хлестала вода (ее перекрыли), но выглядел он немногим лучше, чем после налета. Гроу стоял рядом и курил сигарету за сигаретой, на мне была его куртка. Дым до меня почти не долетал, но, даже если бы он сейчас дымил мне в лицо, я бы не была против. Наоборот, это значило, что я жива.
За эту мысль я цеплялась, пока меня везли в больницу. Пока осматривали, пока сушили и переодевали в рубашку, предварительно вколов успокоительное, которым можно было уложить дракона. Сейчас мы дожидались, собственно, Леону с Рэйнаром, адвокатов и результаты опроса прочих (в частности, съемочной группы и персонала отеля), чтобы начать перекрестный допрос, а пока меня охраняли от меня же, чтобы я еще ничего не сделала. Мерзкое это, надо сказать, было чувство: когда, вместо того чтобы взять Мелору под стражу, под стражей оказалась я. А впрочем, ничего удивительного, когда речь заходит об иртханах и людях, последние точно не в выигрыше.
Мирис предварительно допросили первой: сначала полиция на детекторе лжи, потом, с официального разрешения Председателя (в связи с чрезвычайной ситуацией), лично правящий Ортахарны с помощью ментального вмешательства. Она подтвердила, что приходила ко мне и застала в невменяемом состоянии после встречи с Гроу. Якобы я выставила ее за дверь чуть ли не пинками, после чего она выбежала из отеля, чтобы успокоиться. Мирис вообще много чего рассказала, начиная с того, как меня макнули в лужу (то есть в реку) мордой, что я весь день была сама не своя и так далее.
И все.
Мое слово против слова Мелоры, перевесившее явно не в мою пользу.
Хотя слова там не было, Мелора сказала, что будет говорить только в присутствии адвокатов и отца и что у меня с головой не в порядке.
Когда я предложила допросить с помощью ментального вмешательства меня, правящий Ортахарны изменился в лице и сказал, что если (как я утверждаю) ментальное вмешательство со стороны иртхана все-таки было, то осуществлять повторное не стоит с точки зрения соображений моей психической безопасности. После чего слился под предлогом срочного вызова.
Поэтому я читала Ильеррскую, чтобы не начать задыхаться в моменты, когда мысленно снова шагала вниз, снова и снова падала в темноту и в мельтешащие огни. Волосы хлестали по лицу, а струи воды плетьми оборачивали тело и подхватывали над землей за пару мгновений до. Рывок, выбивающий из груди воздух, подбрасывал меня вверх, а потом медленно опускал вниз под вой сирен.
То ли успокоительное оказалось чешуевым, то ли во мне было слишком много адреналина и последний его поборол.
У вальцгарда зашуршал напульсник, он нажал на дисплей и спустя мгновение кивнул напарнику.
— Местр Халлоран здесь. Через полчаса будет на месте.
Местр.
А что насчет местры?
Умом я понимала, что Леона не может не приехать, что-то внутри все равно надрывно дергалось при мысли о том, как она посмотрит мне в глаза. Так же, как все они, все, кто больше верил планшетным строчкам.
Все, кто верил в то, что я добровольно сиганула вниз.
Чувствуя, что мне снова не хватает воздуха, схватила мобильный и открыла архивы Ильеррской.
Даармарх, Огненные земли
Аннэри шмыгнула в мои покои со свертком и быстро протянула его мне. Прижала ладони к горящим щекам, худенькая девичья грудь высоко вздымалась.
— Поблизости никого, — выдохнула она. — Ибри и остальные в музыкальном зале, Мэррис с ними. Только Наэне стало нехорошо после ужина, но она не встает с постели, так что никто ничего не узнает.