Собиратели ракушек - читать онлайн книгу. Автор: Розамунда Пилчер cтр.№ 76

— Телеграмма для миссис Поттер.

Стоявшая на коленях Софи выпрямилась. Руки ее были в земле, волосы взлохмачены, а лицо — Пенелопа никогда не видела такого выражения.

— Oh, mon Dieu…

Она взяла оранжевый конверт, и почтальон ушел. Громко захлопнулась калитка.

— Софи?

— Наверное, ее муж.

Они долго молчали.

— Что же нам делать? — прошептала Пенелопа.

Софи ничего не ответила. Она вытерла руку о холщовую штанину, вскрыла конверт пальцем с набившейся под ноготь землей. Вынула листок, прочла его, сложила и снова сунула в конверт.

— Да, — сказала она. — Убит. — Поднялась с колен и спросила: — Где Дорис?

— Во дворе, вешает белье.

— А мальчики?

— С минуты на минуту придут из школы.

— Я должна сообщить ей до их прихода. Займи их чем-нибудь, если меня долго не будет. Ей надо прийти в себя. Прежде чем говорить им, она сама должна опомниться.

— Бедная Дорис. — Слова прозвучали тускло и невыразительно, банально до абсурда, но других не было.

— Да уж. Бедная Дорис.

— Как она это перенесет?

Дорис пережила новость на редкость стойко. Она, конечно, зарыдала, а потом, чтобы дать выход своему горю и ярости, принялась поносить мужа — это ж надо быть таким идиотом, пойти на войну и погибнуть. Но вот приступ отчаяния иссяк, она взяла себя в руки и села в кухне выпить крепкого горячего чаю, который приготовила Софи; теперь ее мысли были поглощены сыновьями.

— Бедные мои шалопаи остались без отца. Что за жизнь теперь у них будет?

— Дети легче переносят горе.

— А мне-то, мне-то как их одной растить?

— Отлично вырастите.

— Наверное, мне надо ехать в Хекни. Мать Берта… наверное, я нужна ей. Она захочет увидеть внуков…

— Я тоже думаю, что вам надо съездить туда. Побудьте с ней, пока пройдет первое горе. А потом возвращайтесь к нам. Мальчикам здесь хорошо, у них много друзей, будет жестоко так резко изменить их жизнь. Здесь их любят, заботятся о них.

Дорис вытаращила на Софи глаза. Всхлипнула. Она только что перестала плакать, и лицо у нее распухло от слез, покраснело.

— Но ведь мы не можем жить у вас бесконечно.

— Почему не можете? Ведь вам хорошо с нами?

— Наверное, вы нас просто жалеете, да?

— Милая моя Дорис, да я просто не представляю, что бы мы делали без вас. А мальчики — они нам уже словно родные. Если вы уедете, мы будем ужасно скучать.

Дорис задумалась.

— Конечно, больше всего на свете я хотела бы остаться у вас. Мне в жизни ни с кем так хорошо не было. А теперь вот и Берта нет… — Глаза ее снова наполнились слезами.

— Не плачьте, Дорис. Дети не должны видеть ваших слез. Покажите им пример мужества. Скажите, что они должны гордиться своим отцом, ведь он умер за великое дело — освобождение порабощенных народов Европы. Вырастите их такими же достойными людьми, каким был он.

— Вовсе он не был такой уж достойный. Я иногда его убить была готова. — Слезы отступили, на лице Дорис показалась бледная улыбка. — Придет домой пьяный после футбола и завалится в постель прямо в башмаках.

— И об этом не забывайте, — сказала Софи. — Такой уж он был человек. Нужно все помнить — и дурное, и хорошее. Это и есть наша жизнь.

И Дорис осталась. Когда родился ребенок Пенелопы, ей страшно хотелось его увидеть. Девочка! Дорис всегда мечтала о дочери, но Берта убили, и теперь ее уже не будет. А тут такая радость — девочка в доме. Дорис единственная из всех пришла при виде новорожденной в восторг:

— Ой, какая прелесть!

— Вы вправду так думаете?

— Пенелопа, она красавица. Можно ее подержать?

— Конечно.

Дорис наклонилась и ловким привычным движением взяла младенца на руки. Она глядела на девочку с самозабвенным материнским обожанием, и Пенелопе стало стыдно: она-то знала, что не способна на такую безграничную любовь.

— Мы все гадаем, на кого она похожа.

Но Дорис сразу поняла, кого напоминает малышка:

— Вылитая Бетти Грейбл.

Как только молодая мать вернулась с новорожденной в Карн-коттедж, Дорис взяла на себя все заботы о Нэнси, а Пенелопа с радостью их уступила; ее, конечно, тревожило сознание вины, но она пыталась заглушить его, говоря себе, что доставляет Дорис удовольствие. Дорис купала Нэнси, стирала пеленки, а когда Пенелопе надоело кормить ее грудью, грела бутылочки с молоком и давала их девочке, сидя на низком кресле в теплой кухне или в гостиной у камина. Рональд и Кларк тоже полюбили малышку, они даже приводили из школы друзей поглядеть на крошечное существо, которое появилось в их доме. Зима тянулась нескончаемо долго, а Нэнси между тем росла; у нее появились волосы и зубы, она еще больше поправилась. Софи извлекла из сарая старую коляску на высоких колесах, в которой выгуливала когда-то Пенелопу, а Дорис привела ее в идеальный порядок и стала с гордостью возить Нэнси по крутым улочкам Порткерриса, бесконечно останавливаясь, чтобы встречные полюбовались ребенком, — и те, кто проявлял к нему интерес, и те, кто нет.

Характер у Нэнси был все такой же спокойный и покладистый. Она лежала в своей коляске в саду и спала или безмятежно наблюдала, как плывут по небу облака и качаются белые ветки вишни. Когда цветы стали облетать, на ее одеяло падали белые лепестки. Потом ей стали стелить на землю ковер, и, лежа на нем, она тянулась за погремушкой. Очень скоро девочка начала садиться и сцеплять защипки для белья.

Она ужасно забавляла Софи и Лоренса и была утешением и радостью для Дорис. Но Пенелопа, хотя добросовестно играла с ребенком — лепила из песка кирпичи и показывала старые книжки с картинками, про себя решила, что ее дочь безнадежно тупа.

А за стенами этого крошечного домашнего мирка бушевала война, словно черный ураган, с каждым часом набирающий силу. Европа была оккупирована, столь нежно любимая Лоренсом Франция истерзана, и сердце его мучительно болело в беспрестанных думах об этой стране и о своих старых дорогих друзьях. По Атлантике рыскали немецкие подводные лодки, охотясь за медленно ползущими конвоями эсминцев и беспомощных торговых судов. Положим, битву за Англию они выиграли, но какой чудовищной ценой: сколько погибло летчиков, самолетов, сколько было уничтожено аэродромов! Теперь Британские ВВС, в которых после Дюнкерка и захвата Франции была проведена реформа, занимали позицию в районе Гибралтарского пролива и Александрии, готовясь отразить следующий массированный удар германской армии.

И конечно, начались бомбежки Англии — бесконечные налеты на Лондон. Каждую ночь выли сирены, предупреждая о воздушной тревоге, и каждую ночь из темной Франции летели в грозном гуле через Ла-Манш могучие эскадрильи зловещих «хейнкелей» с черными крестами на крыльях.