Сотворение света - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Шваб cтр.№ 4

Он прикусил губу (дурная привычка, мать всегда говорила ему – прекрати, это недостойно принца), положил ладони на бумагу, обвел пальцами внешний круг и приступил к делу.

Рай впился глазами в середину страницы и стал читать, вслух проговаривая каждое слово. Но с языка слетали лишь корявые, невнятные обрывки.

Сердце застучало быстрее, но никак не могло попасть в такт с естественным ритмом магии. Однако Рай крепко удерживал заклинание силой воли; ближе к концу в ладонях зародилось тепло, оно растекалось, щекотало пальцы, рисовавшие круг, и наконец…

Ничего не вышло.

Ни искры.

Ни огонька.

Рай прочитал заклинание еще раз, другой, третий, но тепло уже угасло, сменилось обычным покалыванием онемевших пальцев. Последние слова слетели с его губ и растворились в тишине.

Принц тяжело привалился к холодным камням.

– Санкт! – выругался он, хоть и знал, что слово это нехорошее, а произносить его здесь тем более нельзя.

– Что ты тут делаешь?

Рай поднял глаза и увидел возле ниши своего брата в красном плаще на узеньких плечах. Даже в неполные одиннадцать лет лицо у Келла было серьезным, как у взрослого, вплоть до морщинки между бровями. В сероватых утренних сумерках поблескивали рыжие волосы, а глаза – один синий, другой черный как ночь – были такими пристальными, что люди обычно не выдерживали, отводили взгляд. Рай, сам не понимая почему, всегда старался смотреть брату прямо в лицо, показать Келлу, что это не имеет значения. Глаза как глаза.

Келл не был ему родным братом. Даже мимолетный взгляд сразу улавливал разницу. Черты Келла были смешанными, словно, лепя его, кто-то перемешал глину разных типов. Кожа светлая, как у вескийца, фигура долговязая, как у фароанца, а такие медные волосы встречались лишь на северных рубежах Арнса. И, конечно, глаза. Один обычный, хоть и не совсем типичный для арнезийца, а другой – черный глаз антари, помеченный магией. Он говорил о том, что Келл – авен. Благословенный.

А Рай, с теплой смуглой кожей, черными волосами и янтарными глазами, был типичный лондонец, типичный Мареш, типичный представитель королевской семьи.

Келл заметил сначала румянец принца, потом – расстеленный перед ним пергамент. Опустился на колени, расплескав по камням красную ткань плаща.

– Где ты это взял? – спросил он, и в голосе мелькнуло неодобрение.

– У Тирена, – ответил Рай и в ответ на недоверчивый взгляд брата поправился: – У Тирена в кабинете.

Келл пробежал глазами заклинание и нахмурился:

– Вечное пламя?

Рай рассеянно поднял с пола монетку и пожал плечами:

– Первое, что попалось под руку. – Он старался говорить небрежно, как будто ему дела не было до дурацкого заклинания, но горло невольно сжималось, а глаза горели. – Не важно, – отрезал он и швырнул монетку на пол, будто камушек в воду. – Все равно у меня не работает.

Келл подвинулся, зашевелил губами, разбирая почерк жреца. Сложил ладони чашечкой, как будто держал в руках пламя, которого еще не было, и начал произносить заклинание. У Рая слова падали, будто тяжелые камни, а в устах Келла звучали как поэзия, гладко и сочно.

Воздух сразу нагрелся, над пергаментом поднялся пар. Потом чернильные линии набухли капельками масла и вспыхнули.

Между ладонями Келла затрепетало пламя, яркое и белое.

Ему это далось так легко, что Рай невольно ощутил злость на брата – жаркую, как искра, и такую же недолговечную.

Келл же не виноват, что Рай не способен к магии. Рай встал было на ноги, но тут Келл дернул его за манжету. Он подвел руки брата к сторонам свитка, дал почувствовать собственную магию. По ладоням Рая пробежало тепло, он восторгался силой и при этом досадовал, что она принадлежит не ему.

– Неправильно это, – прошептал он. – Я принц, наследник Максима Мареша. И не могу даже свечу зажечь.

Келл прикусил губу – вот его мама никогда не ругала за эту привычку – и сказал:

– Власть бывает разная.

– Лучше бы я владел магией, чем короной, – насупился Рай.

Келл всмотрелся в язычок белого пламени.

– Королевская власть – это, если вдуматься, разновидность магии. Волшебник повелевает стихией. Король повелевает империей.

– Только если у короля хватает сил.

Тогда Келл поднял глаза:

– Ты станешь хорошим королем, если сумеешь не погибнуть раньше.

Рай ахнул, и пламя затрепетало.

– Откуда ты знаешь?

Келл улыбнулся. Это случалось редко, и Рай гордился – только ему одному удавалось вызвать у брата улыбку. Но потом Келл ответил:

– Узнал с помощью магии, – и Раю захотелось его отлупить.

– Ну и гад же ты, – буркнул он и хотел отстраниться, но брат крепче сжал его пальцы.

– Не убирай руки.

– Пусти! – воспротивился Рай, сначала шутливо, но потом, когда огонь разгорелся жарче, повторил уже всерьез: – Прекрати! Мне больно!

Жар лизал его пальцы, руки окутала жгучая боль.

– Перестань! – взмолился он. – Келл, хватит! – Но, когда Рай поднял глаза от яркого пламени к лицу брата, лица он не увидел. На его месте клубилась тьма. Рай вскрикнул, стал вырываться, но брат уже не был человеком из плоти и крови. Он превратился в камень, и его пальцы стиснули запястья Рая, будто наручники.

Так не бывает, подумал он, наверное, это сон, кошмарный сон, но жар огня и сокрушительная тяжесть на руках были полностью реальны и с каждым вздохом делались все сильнее.

Пламя между ними стало длинным и тонким, превратилось в светящийся клинок, острие нацелилось сначала в потолок, потом, медленно и неотвратимо, склонилось к Раю. Он вырывался, кричал, но не мог остановить сверкающий нож, который погрузился в его грудь.

Больно.

«Прекрати».

Клинок оцарапал ребра, обжег кости, пронзил сердце. Рай хотел закричать, но изо рта вырвался лишь дым. Разверстая рана на груди наполнилась светом.

Донесся голос Келла, но не от статуи, а откуда-то издалека. Еле слышно. «Не убирай руки».

Больно. Как же больно.

«Перестань».

Рай сгорал изнутри.

«Прошу тебя».

Умирал.

«Останься».

Снова и снова.

* * *

На миг чернота сменилась сполохами света. Над головой пузырился матерчатый потолок, перед мутным от слез взором виднелось знакомое лицо, синие как шторм глаза полны тревогой.

– Алук? – прохрипел Ри.

– Я здесь, – ответил Алукард. – Здесь. Останься со мной.

Рай попытался заговорить, но сердце колотилось о ребра, словно норовило вырваться.