Сладкая горечь - читать онлайн книгу. Автор: Стефани Данлер cтр.№ 32

– Ты меня не слушаешь…

– День благодарения. Это не обсуждается.

Я думала, не обойти ли с другой стороны, но они замолчали, и у меня возникло ощущение, что они продолжают разговор беззвучно или замолчали, потому что догадываются о моем присутствии.

Обойдя сервант, я поставила кувшин на столик. Я старалась смотреть в пространство между ними. Следом за мной подошла Хизер, ей понадобились приборы для досервировки.

– У вас тут все в порядке?

– У меня да, – сказала я весело, держась спиной к Джейку. – Симона, у меня вопрос. Расскажешь, кто тут сегодня обедает?

– Ух ты, а она вышла на охоту, – вставила Хизер. Она подала мне блеск для губ, и я растерянно его наложила.

– Она не охотится, – ответила, наблюдая за мной, Симона.

– На что охочусь?

– Ты для этого слишком молода, – сказал Джейк. Я не повернулась.

– Молодость – необходимое качество жены Номер Два, дружок. Она очень даже скоро расцветет. – Хизер водила блеском по губам. – Ты будешь не первой, кто подцепит здесь богатого муженька.

– Ищешь, как бы потрахаться со стариком? – спросил Джейк.

– Вы, ребята, просто жуткие вещи говорите, – прервала их я. Меня бросило в жар, а еще я не могла понять, во что, собственно, вляпалась. – Ну и черт с вами, наплевать.

– И то верно, – откликнулась Симона.

Она отвернулась от Джейка, и мне почудилось, я уловила в его позе толику раздражения. Я предположила, что это из-за меня.

– У меня есть минутка, если ты готова, – бросила она мне через плечо.

Я кивнула.

– Но никаких разговоров. И прихвати лишнюю салфетку.

– Зачем?

– Эриксоны как раз сели за Тридцать Шестой. Увидишь. Давай начнем обход.

Мы встали наверху лестницы, откуда открывался прекрасный вид на раскинувшееся перед нами море идеально уложенных причесок.

– Когда ресторан только открылся, кругом были издательства и литературные агентства, обосновавшиеся тут благодаря дешевой аренде. Владелец подружился со многими их владельцами и сотрудниками, и мы стали де-факто штаб-квартирой для их совещаний и переговоров за ланчем. Потом аренду взвинтили, и многие отсюда съехали. Но они остались верны нам, и мы обращаемся с ними соответственно.

Едва заметными движениями подбородка и бровей она указывала мне на разные столы в зале.

– Вон тот холеный – главный редактор, но запоминать лучше сотрудников среднего звена. Они обычно спрашивают тот же стол, за которым сидели их боссы, но мы не всегда можем удовлетворить их просьбу. За Тридцать Седьмым Ричард Ле-Бланк, он когда-то был нашим инвестором, у него собственный венчурный капитал. Но для нас он важен еще и потому, что они с владельцем были соседями по комнате, когда учились в колледже. За Тридцать Восьмым – архитектор Байрон Портерфилд, с ним – Пол Джексон, архитектурный критик «Нью-Йоркрера». Тридцать Девятый – своего рода фирменный стол «Конде Наст», сидящие сейчас за ним джентльмены работают в «GQ». Мужчина в солнечных очках за Тридцать Первым – фотограф Рональд Чэплет, а его собеседник, который то и дело закатывает глаза, его галерист Уолли Фрэнк. Тридцать Третий: Кирк и Майкл, заметь, на столе стоит бутылка «Сен-Телеграф, Вакейрас», это личная бутылка Майкла; никогда не наливай Кирку, Кирк не пьет. Они недавно удочерили маленькую девочку из Индии, которую приводят обедать по субботам, она – сущий ангел. Тридцать Четвертый: Патрик Бэр, бывший редактор в «Савер», чтобы ты знала, это журнал, посвященный путешествиям и кухням мира. Патрик – поразительный фуд-журналист… гм, надеюсь, Паркер сказал Шефу, они пьют…

Она замолчала, встретившись взглядом с Патриком, и вдруг меня бросила. У меня голова пошла кругом.

– Теперь салфетка, – сказала она, вернувшись. Она повела меня к Тридцать Шестому столу. – Добрый день, Дебора, Клейтон. Рады вас видеть. Просто счастье, что вас не сманили в Калифорнию.

– Всегда приятнее улетать из Лос-Анджелеса, чем туда прилетать… – начал Клейтон, толстяк с оранжеватым загаром.

Его жена была длинношеей, даже не худой, а тонкой, как бритва, и в огромных солнечных очках.

– Симона, скажите, а возможно получить бургер без булочки? Или вы нашли безглютеновую альтернативу?

– Давайте узнаю, Дебора. В прошлый раз вы ели его в листе салата…

– В Лос-Анджелесе это называют «стиль протеин», – сказала она.

– Прежде чем вы примете решение, позвольте расскажу вам про блюда дня.

Пока Симона описывала блюда дня от Шефа, Дебора расстелила на коленях салфетку. Не прерывая своего перечня, Симона тут же подала ей вторую.

– Ничего не поняла, – сказала я, когда мы вернулись к станции официантов.

– Она не ест. Когда они закончат обедать, обе салфетки окажутся в мусорном ведре в туалете, полные еды.

– Ничего себе. – Я оглянулась на женщину в огромных очках. – Но… но зачем тогда вообще сюда ходить? Зачем тратить деньги?

– Ты что, меня не слушала? – спросила Симона, вбивая заказы в компьютер. – Каждый сюда ходит, потому что все остальные тут. Издержки бизнеса.

Устроенная Симоной экскурсия лишь усилила общее ощущение, что я стою на сцене в центре мироздания, и, возможно, дополнительная салфетка для Деборы Эриксон была первой тайной незнакомого человека, которую мне доверили. За элегантным фасадом этой женщины таился клубок неврозов, и прятаться от них ей помогал персонал ресторана, к которому я теперь принадлежала. После ухода Эриксонов я пошла в крошечный туалет в передней части зала и порылась в мусоре. Картофель фри, четыре итальянских ньокки, увядшие листья салата и бургер прожарки «раре», кровь из бургера вытекла на салфетку.

Иногда я писала письма без адресата. Я думала, я пишу в некий центр мироздания, где не делается ничего, только все впитывается. Мысленно их написав, я так же мысленно отправляла их плыть к мосту, а там оставляла на волю ветра, чтобы он доставил их к месту назначения. Они были не настолько интересны, чтобы записывать на бумагу. Мне нужно было лишь ощущение разговора.

Я вполголоса костерила Ника, разгружая коробки с водой в стеклянных бутылках, которые доставили из Италии. Бутылки были изящной формы, зеленые, экзотичные и тяжеленные. В офисах было тихо, дверь в кабинет Шефа приотворена.

Шеф спал с разинутым ртом, откинув голову на спинку кресла. На коленях у него притулилась к брюху рюмка коричневого ликера. На каждом выдохе рюмка подрагивала. Шеф был красномордым и, даже отдыхая, потел. Стол у него был завален желтыми и голубыми инвойсами. На краешке примостилась полупустая бутылка бурбона «Джордж Т. Стэнг», все еще с бантиком.

У его локтя лежала пачка вчерашних меню. Блюда дня от шеф-повара он менял каждый день. И каждый день утренние часы уходили на распечатки, изменения и правки. За спиной у него стоял шредер для бумаги, переполненная корзинка мусороприемника была наполовину выдвинута. Стоявшая вплотную к столу мусорная корзина в четыре фута высотой полна бумаги. Плоды его трудов множились, заполняли собой комнату. И вот, пожалуйста, в полночь он рвет в клочья то, за созданием чего провел целый день. Меня странно тронуло то, как он спит. Приоткрыв дверь чуть шире, я увидела новые кучи: горки пропущенных через шреддер меню на полу походили на снежные наносы, а полоски бумаги были так же спутаны, как его волосы.