Крейсер I ранга "Рюрик" (1889-1904) - читать онлайн книгу. Автор: Рафаил Мельников cтр.№ 42

После безрезультатного крейсерства у входа в Токийский залив (все суда, получив предостережения японских властей, укрылись в гаванях) спустились еще на юг и утром 10 июля на широте около 33° у о. Косима (Кодзима) задержали английский пароход “Найт коммандер”. Его груз – рельсы, мостовые конструкции и вагонные колеса для железной дороги в Чемпулыю – составляли явную военную контрабанду. По решению начальника отряда пароход был потоплен. Для уничтожения прибрежных мостов и дамб у города Хамамацу, в 35 милях к северу от крайней западной точки крейсерства, возможностей не было: из- за большой нехватки угля на “Громобое” отряд вынужден был возвращаться. По пути остановили для досмотра и отпустили затем английский пассажирский пароход “Тсинан”. Изумление встречей с русскими крейсерами выразил капитан этого парохода. По его словам, русский отряд в Европе называли не иначе, как “эскадра- невидимка”.

12 июля задержали английский пароход “Калхас”. С призовой командой “Рюрика” (командир лейтенант барон К.Ф. Штакельберг, офицеры мичман И.Л. Ханыков, волонтер-прапорщик В. Ярмерштедт) он возвращался вместе с отрядом, вызывая восхищение у русских своей прекрасной мореходностью. У Курильских о-вов, где К.П. Иессен рассчитывал прорваться в пролив Лаперуза, корабли вошли в плотный туман. Лишь “Калхас”, в какое-то мгновение уловивший просвет в тумане, “успел проскочить” проливом Кунашир. Для крейсеров такой возможности не оказалось. Время шло, уже приходилось расходовать уголь из неприкосновенных запасов (300 т на “Рюрике”, по 400 т на “России” и “Громобое”), сберегавшихся для полного хода на случай боя. Ничего не оставалось, как вернуться назад и попытаться прорваться через Сангарский пролив, в конце которого, по всей вероятности, предстояло вступить в бой с Камимурой.

Высокий класс штурманской подготовки на отряде (флагманский штурман лейтенант С.А. Иванов) обеспечил, казалось, невозможное: три дня не имея обсервации, в густом тумане, в условиях сильных малоизученных течений, идя по счислению, корабли днем 16 июля вышли на вид города Хакодате. Державшиеся под берегом корабли береговой обороны пытались навести русские корабли под огонь батарей, но отряд, не обращая на них внимания, форсировал пролив против сильного течения и к вечеру вышел в Японское море. Эскадры Камимуры там не оказалось: боясь, что русские крейсера обогнут Японию с юга, для того чтобы уничтожить транспорты с войсками в Желтом море, а затем соединятся с Порг-Артурской эскадрой, он не решился идти на перехват русских с севера. Не нашлось для этого и миноносцев.

Пройдя свыше 3000 миль (расстояние, равное пути от Кронштадта до Алжира), 19 июля крейсера вернулись во Владивосток.

Результаты крейсерства, хотя ни одного войскового транспорта, что ставилось главной задачей, перехвачено не было, оказались неожиданными. Паника охватила наживавшиеся на войне торговые круги Японии, США, Англии. Судоходные компании сократили или вовсе прекратили рейсы судов в Японию, лондонские страховые общества перестали страховать суда от военного риска. Особенно велики оказались убытки от резкого сокращения (на 80%) ввоза хлопка в Японию из США [9]. Тревожная обстановка войны возникла и в бассейнах Индийского и Атлантического океанов, где успешно действовали вышедшие из Черного моря крейсера (вооруженные пароходы Добровольного флота) “Петербург” и “Смоленск”. Это были дни торжества идей крейсерской войны, не получивших, однако, необходимого развития и поддержки: крейсера из Красного моря под давлением Англии были отозваны, операции крейсеров “Дон”, “Урал”, “Терек” и “Кубань” в Атлантике отменили из-за опасений, что они осложнят движение эскадры контр-адмирала З.П. Рожественского на Дальний Восток.

В самой Японии, в результате паники, вызванной действиями владивостокских крейсеров, озлобленная толпа сожгла дом адмирала Камимуры в Токио. Для более надежного прикрытия побережья его эскадра была переброшена еще дальше от Порт-Артура – во внутреннее Японское море.

Шестнадцатидневное крейсерство “России”, “Громобоя” и “Рюрика” в Тихом океане при всем его внешнем успехе и международном резонансе осталось лишь удачным, но одиночным эпизодом в ходе войны и не могло помочь стоявшей на краю гибели Порт- Артурской эскадре. Укоренившиеся со времен Крымской войны взгляды на необходимость пожертвовать флотом ради спасения его базы, отсутствие ясно мыслящих флотоводцев в его высшем командном составе предопределили неудачу робких, предпринятых лишь под нажимом главнокомандующего Е.И. Алексеева попыток эскадры вырваться из обреченной крепости и спасти корабли для продолжения борьбы. Установив на захваченных Волчьих Горах осадную артиллерию и получив возможность корректировать огонь других батарей по внутренним бассейнам Порт-Артура, японцы 25 июля 1904 г. произвели первую бомбардировку стоянки флота в гавани. Только тогда, подчиняясь приказу главнокомандующего, эскадра 28 июля 1904 г. вышла в море, вступив в бой с поджидавшим ее японским флотом. Владивостокский отряд крейсеров должен был выйти ей навстречу, чтобы боем отвлечь на себя эскадру Камимуры и в случае удачи прорыва Порт-Артурской эскадры соединиться с ней в море.

Постоянные задержки сообщений (прямой связи между Порт-Артуром и Владивостоком уже не было) не позволили и на этот раз своевременно сообщить время выхода Порт-Артурской эскадры. Вышедший вместе с ней миноносец “Решительный” доставил шифровку в Чифу, оттуда ее передали в Мукден и только утром 29 июля, почти через сутки, командующий флотом Н.И. Скрыдлов получил телеграфный приказ Е.И. Алексеева: “Эскадра вышла в море, сражается с неприятелем, вышлите крейсера в Корейский пролив”. Предположив, что эскадра вышла раньше, чем была подана телеграмма, командующий флотом в своей инструкции К.П. Иессену устанавливал район возможной встречи – у корейского берега на параллели Фузана. Сюда следовало подойти рано утром и крейсировать на пути, ведущем на север, до 3-4 ч дня, после чего полным 15-17- узловым ходом возвращаться во Владивосток. При встрече с эскадрой Камимуры нужно было, не вступая с ней в бой, отвлечь ее на север. На отходе, если обнаружится преимущество японских кораблей в скорости, разрешалось выбросить за борт часть топлива и запасов воды.

Корабли отряда в это время продолжали заниматься профилактическими работами после недавнего крейсерства: “Громобой”, на котором перебирали рулевой привод, находился в суточной готовности, “Рюрик” с разобранным холодильником – в двенадцатичасовой. Работы и прием запасов пришлось форсировать. В 2 ч ночи 30 июля К.П. Иессен получил инструкцию командующего флотом Н.И. Скрыдлова и телеграфное подтверждение командира порта Артур контр-адмирала И.К. Григоровича о выходе эскадры 28 июля. Других сведений не было.

В 5 ч утра, получив с “Богатыря” “добро” на поход, отряд снялся с якоря. Первым покинул бухту стоявший ближе к выходу “Рюрик”, за ним последовали “Россия” и “Громобой”. В 6 ч 30 мин построились в походный порядок, “Рюрик” занял свое место концевого. Приготовились к бою. Около 10 ч, пройдя внешнее минное заграждение и протраленный фарватер у о. Циволько, отпустили шедшие впереди строем фронта миноносцы № 209, 210, 211. На крейсерах объявили экипажам о цели похода. Чтобы не разойтись с эскадрой, проложили курс от о. Аскольд к о-вам Цусима и перестроились в строй фронта с интервалами между кораблями в 20 кб. На ночь перестроились в строй кильватера, днем 31 июля вновь разошлись во фронт, увеличив интервалы до 50 кб.