Дредноуты Балтики. 1914-1922 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Цветков cтр.№ 59

В день, когда стало известно о выступлении Л.Г. Корнилова, прошло совещание представителей Гельсингфорсского Совета, ЦКБФ, Областного комитета, где принимались важные решения политического характера, судовой комитет сравнивал большую часть времени цены на картофель в Гельсингфорсе и в центральных губерниях. Лишь в самом конце заседания был заслушан доклад представителя эсеровской ячейки на корабле Ф. Вакса о положении в Петрограде. Члены комитета “приняли его к сведению” и постановили материалы доклада и вопрос о наказании офицеров-сторонников Л.Г. Корнилова (если они окажутся) отправить на рассмотрение в бригадный комитет.*800 1 сентября делегаты “Севастополя” М. Жуков, Е. Жеребцов и М. Солонко отправились в различные губернии “для закупки муки и картофеля”.*801 Посылая 6 сентября агитатором на Украину матроса I статьи. И Белоусова, комитет “Севастополя” дал ему полномочия вести переговоры для покупки хлеба для всей бригады. Тогда же было принято постановление: при посылке агитаторов в деревню требовать от них подробного отчета о сельском хозяйстве региона, куда они направлялись, и тамошних цен.*802

3 сентября для более эффективной заготовки продуктов комитеты бригады реорганизовали продовольственные комиссии. Если раньше ее штат состоял из 2-х человек, то теперь их число увеличилось вдвое. Функции каждого члена продовольственной комиссии четко регламентировались: один должен был закупать продовольствие, двое — вести соответствующие записи расплачиваться. Четвертый являлся контролером над закупщиком.*803 О трудностях, связанных с заготовкой продуктов, Д.И. Иванов, ставший в это время председателем продовольственной комиссии “Гангута”, вспоминал так: “… мне было поручено проверить продсклад [продовольственный склад — Д.Б.], кухню, учесть требования матросов об улучшения питания. Постоянного внимания требовал буфет…. Чуть ли не каждый день проходили короткие заседания судкома [судового комитета — Д.Б.] по проверке проделанного”.*804

Большое внимание уделялось и изысканию денежных средств для закупки продуктов. Штрафы, взимавшиеся с провинившихся, шли именно на эти цели. Приходилось в поисках дополнительных доходов проявлять иногда и удивительную изобретательность. 30 сентября судовой комитет “Севастополя”, изучив вопрос об остающихся на камбузе помоях, постановил продавать их желающим “поскольку помои могут служить как удобрением, так и идти на корм домашнему скоту.*805 Деньги, вырученные от продажи, планировалось передать в продовольственную комиссию.

Помимо решения продовольственной проблемы, судовые комитеты заботились об обмундировании команд. Интересно при этом, что действовали они часто в духе взаимовыручки и взаимоподдержки. 3 августа судовая организация “Полтавы” решала проблему покупки сукна. В конечном счете, его приобрели в интендантской секции Центробалта.*806 На заседании комитета “Севастополя” 17 сентября после сравнения цен на подошвенную кожу для обуви, депутаты постановили закупить партию на всю бригаду у Центрального Комитета Балтийского флота, продававшего ее дешевле остальных, по 2 руб. за фунт. На том же заседании члены судового комитета вынесли благодарность экипажу “Полтавы”, чей комитет закупил байку по 24 руб. за пачку и фуфайки по 10 руб. 25 коп. из расчета на все линейные корабли 1-й бригады.*807 Удалось обнаружить и запрос судового комитета “Гангута”, направленный на “Петропавловск”, когда экипаж сможет забрать со складов свою часть “теплых вязаных подштанников”, закупленных представителями с этого дредноута.*808

Уделялось некоторое внимание и медицинскому состоянию экипажа. Это выражалось в обязательной проверке качества продуктов, потреблявшихся командой. Кроме того, при тяжелом заболевании комитет обычно просил командира предоставить отпуск. Так было, к примеру, в случаях с кочегаром “Гангута” П.И. Куповых и трюмным машинистом “Севастополя” П.А. Ситавриным, больным катаром.*809 При необходимости срочного лечения, комитеты, обычно по договоренности с судовыми врачами, отправляли больных либо в Военно-морской госпиталь в Гельсингфорсе, либо в Петроград. Таким образом, поступили с унтер-офицером с “Петропавловска” В. Приходько, которому 18 июня был поставлен диагноз “сифилис”.*810 22 июля на повестку дня заседания судового комитета “Полтавы” был вынесен вопрос об увеличении числа случаев венерических болезней. Делегаты постановили провести прочитать экипажу лекцию на эту тему. Кроме того, снова вводилась практика медицинских осмотров прибывших с берега. Правда, в отличие от дореволюционного времени, они были добровольными и проходили по четвергам и субботам.*811 Когда же в конце августа в Гельсингфорс пришел тиф, комитеты линейных кораблей приняли решение “составить воззвание к командам, избегать свежей зелени на берегу”.*812 Приняв все во внимание, судовые делегаты проявили большую заботу об экипажах линкоров. Еще 26 августа распоряжением санитарного инспектора флота статского советника И.В. Ковалевского на бригаде требовалось начать “организацию прививок”.*813 Однако сделать это из-за недостатка средств своевременно не удалось. Денежные суммы на вакцину выдали именно судовые комитеты дредноутов, после чего прививки и были сделаны.*814

Занимались комитеты и просвещением экипажей линкоров. Летом 1917 г. были собраны обширные библиотеки для нижних чинов. На “Севастополе” судовые делегаты отметили, что матросская библиотека, достигшая пятисот с лишним книг, брошюр, журналов, “требует размещения в дополнительных помещениях”. Поэтому было принято предложение объединить офицерскую и матросскую библиотеки, разместив все издания в первой.*815 Помимо организации и поддержания судовых матросских библиотек, определенное внимание уделялось образованию. В сентябре при Гельсингфорсском матросском клубе открылся Матросский университет. Ещё 12 августа комитет “Полтавы” на своем заседании принял решение направить в него на обучение по 1 чел. от роты.*816 Комитеты вообще занимались агитацией среди матросских коллективов за поступление их членов в университет, причем их призывы содержались не только в резолюциях, но и публиковались в газетах.*817

Корниловское выступление неизбежно вело к увеличению влияния на службу судовых комитетов. Это выразилось в переходе к ним функций, которые делали их хозяевами кораблей. 30 августа на дредноутах “Севастополь”, “Полтава” и “Гангут” были приняты резолюции “об усилении мер предосторожности”. В них говорилось, что “вся корреспонденция, поступающая на корабль, должна направляться дежурному делегату, который в свою очередь должен направить по назначению все письма и другое, а пакеты на имя командира отправлять председателю комитета, в присутствии которого они должны вскрываться”. 2 сентября к резолюции присоединился “Петропавловск”.*818 На деле зачастую получалось так, что даже командиры кораблей получали пакеты и письма уже распечатанными. Так, 11 сентября С.В. Зарубаев сообщил А.В. Развозову, что “несмотря на мои приказания контроль на линкорах продолжается, секретные пакеты приносятся командиру открытыми”.*819 И.И. Ренгартен в этой связи отметил: “Зарубаев протестовал, но ему просто ответили: “В таком случае мы во враждебном лагере, посмотрим чья возьмет”…”.*820