Похищение Эдгардо Мортары - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Керцер cтр.№ 41

Страница

Подобно другим молодым женщинам, оказавшимся в таком положении, Анна Моризи совсем не хотела возвращаться к родным в Сан-Джованни-ин-Персичето, где вездесущие соседи непременно углядели бы предательски округлившийся живот под ее просторным платьем. Конечно, нельзя было ей оставаться и в доме Мортара, когда подойдет время рожать, потому что такое зрелище было не для детей, да и соседи принялись бы злословить, что Мортара держат в прислугах падшую женщину.

Вместо того чтобы просто уволить Анну, как сделали бы многие другие хозяева, Момоло и Марианна договорились с одной повитухой, что Анна поживет у нее несколько месяцев до родов. Они даже оплатили ей все расходы — и кров, и помощь в родах. Желая защитить репутацию Анны, а заодно и свою собственную, ведь они обещали Анне снова взять ее к себе, когда она родит и отдаст младенца в приют, они сказали соседям и друзьям, что девушка заболела и уехала поправлять здоровье к родителям.

Но в сентябре 1858 года семья Мортара уже не была заинтересована в том, чтобы обелять репутацию Анны, — скорее наоборот. И выяснилось, что не нужно далеко ходить, чтобы найти женщин, готовых рассказать множество историй о ее скандальном поведении.

С 30 сентября по 1 октября болонский нотариус записывал показания, которые давали ему восемь женщин и один мужчина. Затем эти документы, как и свидетельство Маджи, были отосланы Скаццоккьо в Рим, где тот тоже повторно заверил их у нотариуса, а затем переслал вместе с сопроводительным письмом папе Пию IX. Едва ли когда-нибудь в руки доброму папе попадало более откровенное описание женского распутства.

В сопроводительном письме к папе сразу говорилось о сути дела: «Момоло Мортара преклоняет колени перед Августейшим Престолом Вашего Святейшества и сообщает, что только что раздобыл документы… касающиеся безнравственного поведения Моризи». Мортара писал, что шлет эти материалы затем, чтобы папа сам мог судить, «можно ли верить заявлениям женщины, которая слывет столь порочной и развратной». Он заключал свою мольбу словами: «Не медлите же долее, о Святой Отец, в вынесении решения, которого мы все так давно ждем, и успокойте сломленную горем семью… избавьте от страха 10 тысяч евреев, которые являются верными и миролюбивыми подданными Вашего Святейшества» ^[134].

Свидетелей из Болоньи опрашивали по двум пунктам. Первый касался морального облика Анны Моризи, а второй — болезни Эдгардо в ту пору, когда он предположительно был крещен. Семье Мортара было важно прояснить второй вопрос, так как они узнали, что католикам позволяется крестить еврейского ребенка без родительского разрешения лишь в том случае, если имеются серьезные причины опасаться за его жизнь. В подобных случаях, говорилось в каноническом праве, допустить его душу в рай гораздо важнее, чем выказать обычное уважение к родительскому (и особенно отцовскому) праву на детей. Мортара уже получили заверенные письменные показания своего семейного врача Паскуале Сарагони, лечившего Эдгардо во время той болезни, и тот подтверждал, что мальчику никогда не грозила опасность умереть. В документе, составленном 31 июля 1858 года, говорилось, что недуг, которым мальчик болел в возрасте одного года, был самой заурядной детской инфекцией. Показания врача тоже были отосланы и государственному секретарю, и папе. Кроме того, доктор Сарагони свидетельствовал, что в ту пору, когда Анна Моризи, по ее словам, крестила больного ребенка, она сама серьезно болела и не вставала с постели. Мортара постарались найти подтверждение этим показаниям и у других свидетелей, опасаясь, что слово Сарагони, человека, известного своим антиклерикализмом, и давнего противника папского режима, будет сочтено чересчур легким на весах правосудия Папского государства ^[135].

Свидетельства, присланные папе, были очень разнородными: от сбивчивых пересказов, сделанных с чужих слов, до четких и подробных описаний от первого лица. Все эти показания давали католики. Это было важно, потому что их слова должны были иметь больший вес; более того, в Папской области евреям по закону запрещалось свидетельствовать против христиан.

Марию Капелли, 44-летнюю вдову, попросили дать показания о том, насколько серьезно болел Эдгардо в 1852 году. Уже сам факт, что ее призвали в качестве свидетельницы, говорит об отчаянии супругов Мортара: ведь эта женщина знала о болезни мальчика лишь по рассказам своей матери, которая была тогда приходящей прислугой у родителей Марианны Мортары. «Я уже несколько лет очень хорошо знаю Момоло и Марианну, еврейскую супружескую чету», — так начала она свой рассказ.

Вслед за этой свидетельницей показания давала другая женщина, которая знала семью Мортара с тех пор, когда Эдгардо был младенцем. Шестидесятишестилетняя Ипполита Дзаккини начала свой рассказ с того, что она тоже знает супругов Мортара еще с той поры, когда они жили на виа Веттурини. Сама она в то время работала прислугой в доме Соломона Равенны. Эта еврейская семья дружила с четой Мортара и жила на той же улице. К тому же Соломон (в 1852 году ему было 57 лет, и он практически годился в отцы 33-летней Марианне) вместе с женой и их 17-летним сыном тоже недавно переселились в Болонью из моденского гетто.

Поскольку две эти семьи были дружны между собой и жили совсем рядом, свидетельствовала Ипполита, ее часто посылали с поручениями в дом Мортара. Так что она совсем не удивилась, когда однажды летом (лет пять или шесть тому назад) ее хозяин Равенна велел ей отправиться в дом Мортара и остаться там на три или четыре дня, чтобы выручить их, так как их собственная служанка, некая Нина Моризи, уже три-четыре дня болеет, да так тяжело, что не может встать с кровати. Ипполита продолжала:

Я хорошо помню, что ту же самую пору болел и сынок Мортара, Эдгардо, ему было тогда года два или даже год. Это была обычная детская болезнь, и я помогала матери малыша ухаживать за ним… Мальчик болел дня четыре или пять, и родители его тревожились за него, потому что они очень любили всех своих детей. Они приглашали на дом лекарей, был среди них, помнится, доктор Сарагони. Но болезнь была совсем не смертельная. Я даже помню, как мама мальчика спрашивала доктора Сарагони, не умрет ли малыш, а он только рассмеялся и сказал, что это пустяковая болезнь, все дети ею переболевают.

Страница