Маршал Малиновский - читать онлайн книгу. Автор: Борис Соколов cтр.№ 80

Это естественно, это же военные люди, это же не олухи царя небесного».

Свидетельство Хрущева — на сегодня единственное, где Малиновский упоминается среди соавторов плана Сталинградского контрнаступления.

Среди германских генералов было распространено мнение, что Сталинград вообще не стоило штурмовать, поскольку сам по себе стратегического значения он не имел, а как промышленный и транспортный центр был выведен из строя люфтваффе и артиллерией. Стремление овладеть Сталинградом приписывают политическим амбициям Гитлера, не в последнюю очередь — из-за названия города. Но мысль о том, что Сталинград надо было оставить, отведя войска за Волгу, не раз высказывал Малиновский. В 1965 году на одной из встреч с военными и интеллигенцией Родион Яковлевич сказал примерно следующее: «Я считаю, что Сталинград вообще не надо было оборонять. Проще было отвести войска на восточный берег Волги. Волга — слишком серьезная преграда, чтобы немцы смогли быстро форсировать ее. Те войска, которые были перемолоты в борьбе за город, лучше было бы использовать для контрударов по флангам противника. Тогда наши потери были бы гораздо меньше немецких, а так в ходе оборонительного сражения они оказались в несколько раз больше».

Тут надо заметить, что в случае, если бы советские войска ушли из Сталинграда, немцам не пришлось бы держать там столько сил и средств, поскольку они были бы прикрыты такой мощной преградой, как Волга в ее среднем течении. Тогда они имели бы возможность выделить достаточно сил для защиты коридора между Доном и Волгой, и окружения 6-й армии во всяком случае не последовало бы. Кроме того, часть дивизий из-под Сталинграда отправили бы на Кавказ, но это вряд ли бы позволило группе армий «А» достичь там решающего успеха. Правда, немцам все равно рано или поздно пришлось бы уйти из Сталинграда, но, возможно, не с такими потерями, какие были ими понесены в результате гибели 6-й армии. Что же касается идеи германских генералов не брать Сталинград, а ограничиться его разрушением с воздуха, то здесь экономия сил была бы все равно не так невелика. Ведь немцам пришлось бы на фронте реки Дон сдерживать натиск группировки советских войск, находившейся в районе Сталинграда.

Советские войска несли большие потери, пытаясь окружить армию Паулюса ударом с севера. Согласно журналу боевых действий, за 18 сентября 1942 года только в 258-й стрелковой дивизии (будущей 96-й гвардейской) 1-й гвардейской армии, соседней с 66-й армией, убито 978 человек, ранено 2030, пропавших без вести не установлено. Необходимо подчеркнуть, что те безвозвратные потери, которые поименно фиксировались в журнале боевых действий полков и дивизий, согласно опыту поисковиков, во всех случаях в несколько раз превышали безвозвратные потери, указанные в боевом донесении за тот же день, причем разница иногда могла составлять до 10 раз. Для сравнения, 6-я немецкая армия за декаду 11–20 сентября безвозвратно потеряла лишь немногим больше: 1538 убитых, 5846 раненых и 223 пропавших без вести. При этом все дивизии 6-й армии в этот период вели активные боевые действия: 11 и 12 и 18–20 отражали наступление более 20 советских дивизий и все десять дней вели наступление в Сталинграде.

Сравним потери 6-й армии по разным месяцам. В августе, когда боев в Сталинграде еще не было, они составили 6177 убитыми, 19582 ранеными и 946 пропавшими без вести, а всего 26 706 человек. В сентябре, когда уже шли уличные бои, Паулюс потерял 5194 убитыми, 19 615 ранеными и 780 пропавшими без вести, а всего 25 589 человек, т. е. на 1117 человек меньше, причем уменьшение произошло целиком за счет безвозвратных потерь.

Правда, в штурме города участвовал и 48-й танковый корпус 4-й танковой армии, но он действовал в южной части города, где бои были гораздо менее ожесточенными, чем в центре и на севере, в заводском районе. Позднее действующие в городе дивизии 4-й танковой армии были включены в состав 6-й армии. Потери же 4-й танковой в августе составили 2241 убитыми, 8705 ранеными и 240 пропавшими без вести, а всего — 11186 человек. В сентябре потери 4-й танковой армии уменьшились: 1619 убитыми, 5982 ранеными и 152 пропавшими без вести, а всего 7753 человека. За последнюю декаду сентября нет данных о раненых и пропавших без вести, но поскольку число убитых по сравнению с предыдущей декадой упало почти вчетверо, с 549 до 142, раненых и пропавших без вести не могло быть много. В октябре 6-я армия потеряла 4055 убитыми, 13 553 ранеными и 736 пропавшими без вести, а всего 18 344 человека, что на 7245 человек, или в 1,4 раза меньше, чем в сентябре. 4-я танковая армия в октябре потерь не имела. Наконец, за первые две декады ноября 6-я армия потеряла 1207 убитыми, 4658 ранеными и 199 пропавшими без вести, а всего 6064 человека, что на 5136 человек, или в 1,8 раза меньше, чем потери за первые две декады октября. 4-я танковая армия в ноябре понесла потери только в 1-м квартале и они были ничтожны — 1 убитый и 11 раненых. Таким образом, мы убедились, что, вопреки распространенному мнению, потери немецких войск с началом уличных боев в Сталинграде не возросли, а уменьшились. И это при том, что численность 6-й армии увеличивалась за счет включения в ее состав соединений 4-й танковой армии. Скорее всего, и соотношение потерь в этих боях для советских войск было менее благоприятным, чем во время боев в донских степях, в том числе за счет больших потерь при переброске подкреплений через Волгу. Немцы имели опыт в городских боях, первыми создали штурмовые группы, у них гораздо более четко было налажено взаимодействие между родами войск и был значительно выше уровень подготовки бойцов и командиров. С другой стороны, в условиях городских боев им гораздо труднее было использовать свое превосходство в мобильности. Да и возможности люфтваффе были более ограничены, поскольку существовал большой риск попасть по своим. Но гораздо важнее то, что немецкие солдаты и офицеры, лучше обученные и более инициативные и свободные в своих действиях, оказались лучше приспособлены к условиям городского боя.

Главное же, перелом в соотношении потерь советских и германских войск произошел еще в августе, т. е. до начала боев в Сталинграде. За январь 1942 года немецкие потери на Восточном фронте составили 87 082 человека, включая 18 074 убитых и 7175 пропавших без вести. Безвозвратные потери Красной армии (убитыми и пропавшими без вести) в январе 1942 года составили 628 тыс. человек, что дает соотношение потерь 24,9:1. За февраль 1942 года германские потери на Востоке составили 87 651 человек, в том числе 18 776 убитых и 4355 пропавших без вести. Советские потери в феврале достигли 523 тыс. человек и оказались больше немецких безвозвратных потерь в 22,6 раза.

В марте 1942 года германские потери на Восточном фронте составили 102 194 человека, в том числе 12 808 убитыми и 5217 пропавшими без вести. Советские потери в марте 1942 года — 625 тыс. погибшими и пропавшими без вести. Это дает нам «рекордное» соотношение 34,7:1. В апреле, когда советское наступление стало затухать, но потерь пленными советские войска несли еще довольно мало, немецкие потери составили 60 005 человек, включая 12 690 убитыми и 2573 пропавшими без вести. Советские потери в этом месяце были 435 тыс. погибшими и пропавшими без вести. Соотношение потерь получается 28,5:1.

В мае 1942 года Красная армия понесла большие потери пленными в результате своего неудачного наступления под Харьковом и удачного немецкого наступления на Керченском полуострове, но ее безвозвратные потери, по данным Наркомата обороны, составили 433 тыс. человек. Эта цифра, скорее всего, существенно занижена. Ведь одних пленных немцы в мае захватили почти 400 тыс., а по сравнению с апрелем, когда пленных почти не было, потери даже снизились на 13 тыс. человек, при падении индекса пораженных в боях всего на три пункта. Поэтому установить соотношение безвозвратных потерь в мае 1942 года не представляется возможным.