Аргентина. Квентин - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Валентинов cтр.№ 48

Пистолет спрятан в сумочке. Стрелять лучше всего в рот, чтобы наверняка. Пусть хоронят, сволочи, в закрытом гробу.

…И коробочка с леденцами от Шарля.

Ее любимая игра — после каждой серьезной операции звать к себе Смерть. Все продумать, найти десяток новых причин, представить, ощутить леденящий холод — и вновь прогнать Костлявую с ее маятником прочь. Пистолет Мухоловка так ни разу и не достала — игра должна оставаться игрой. Когда-нибудь она решится, но — не сейчас. С каждым разом острый маятник проносится все ближе, задевает волосы, касается кожи. Скоро, совсем скоро! Но этот приказ она выполнит. Прости, Квентин, лопоухий парень из неведомого мира, где нормальные люди живут, работают, ни за кем не следят, никого не убивают.

Иисус Христос и генерал Джексон! Угораздило Эрца вытащить недобитую из ямы с трупами!..

3

— По глотку, — распорядился Строцци, пуская термос по кругу. — Синьорине — согласно ее желанию.

Граппа кончилась, зато остался кофе, прихваченный запасливым сержантом. Его и распили возле нескольких трепещущих язычков огня. Костер жечь было не из чего, и в ход пошли чистые листочки из блокнотов. Живое пламя примиряло с холодом.

Filo di Luna погас после двух пополуночи. Еще через час исчезли искры-пчелы. И навалилась тьма.

— Спасибо, я не буду, — Анна передала термос дальше. — Синьоры! Нет, это как-то слишком официально… Мне… Мне стыдно… Я не хотела, не должна была… Из-за меня все вы едва не погибли…

— Не из-за вас, — прервал ее бывший чемпион. — Из-за меня. Иногда следует думать, а не идти на поводу у прекрасных синьорин. Мы все великолепно понимаем, что вы сражались не с нами. Но результат, к счастью, не так и страшен. Молодой человек отделался синяком, я — угрызениями командирской совести, а Ларуссо даже сумел познакомиться с ангелом. Кстати, как его звали?

Сержант насупился.

— Да будет уже вам, синьор! Со страху за голый камень уцепишься. Повезло! Вы, пожалуйста, никому не говорите, а то потянут в эту… La Santa Inquisizione.

Непосредственно перед тем, как загорелись первые бумажные листочки, бывший чемпион намекнул Ларуссо на то, что трибунала не будет. Усач заметно воспрянул.

— А синьорина не виновата, мне самому расторопнее быть следовало. Зато мы дело раскрыли, синьор!

Антонио Строцци недоуменно моргнул.

— Это вы о чем? Отработана одна версия, причем не самая убедительная.

— Почему? — поразился Перри. — Теперь совершенно ясно, что случилось с этими беднягами.

— В самом деле?

Строцци подбросил в огонь два последних листочка, передернул костлявыми плечами.

— Сейчас нам будет темно и плохо… Что вам ясно, мистер Перри? Что под влиянием слуховых и зрительных галлюцинаций три взрослых человека прыгнули с обрыва? Думаю, все было куда проще и страшнее. Но не среди ночи же о таком говорить!.. Ларуссо! Пользы от вас никакой, значит будете петь песни. Всё веселее.

Уолтер заранее содрогнулся, вспомнил разудалое «Giovinezza, Giovinezza, primavera di bellezza!». Усач и сам был слегка смущен.

— Я и не прочь, но здесь синьорина. Ни к чему ей всякое солдатское слушать. Ragazza — e la caserma! Terribile! ^[50] У синьорин песни совсем другие.

— У синьорин сейчас очень грустные песни, — вздохнула Анна.

— Вам не понравится.

— Рискните, — невозмутимо отозвался Строцци. — Вы же любите рисковать. Сейчас костер погаснет — и начинайте. Обстановка самая подходящая.

— Ну, если хотите.

Анна обхватила колени руками, подождала, пока исчезнет последний язычок огня.

Уолтер почувствовал как холодеют пальцы. Сунул руки в карманы, сжал кулаки… Не помогло.

Тишина упала на плечи, придавила, согнула. Уолтер попытался вздохнуть…

— Почему-то я вам не очень завидую, мистер Перри, — невозмутимо заметил Антонио Строцци.

— Мне?! — от удивления молодой человек даже забыл о холоде.

— Ваша подруга спела самую известную сейчас в Европе песню. И почти всюду она запрещена. «Szomoru vasarnap», «Мрачное воскресенье», гимн самоубийц.

— Это очень красивая песня, — возразила Анна. — Вальтеру ничего не грозит, пела я.

— Красивая, согласен. Но печальная практика свидетельствует, что гибнут в первую очередь не певцы.

4

— Мистер Перри, это опять я! — проорали за дверью. — Выходите, не то начнем артобстрел!

Уолтер поморщился. Кричать-то зачем? Анна еще не проснулась. Артиллериста тут только не хватало!

В маленьком флигельке, который они сняли, не было кухни, зато имелись две спальни. Иначе, пояснил хозяин, никак нельзя, синьор и синьорина не венчаны.

Сам Перри успел проснуться, умыться и… Кто там, интересно, стрелять собрался?

За дверью, как он и ожидал, ни пушек, ни гаубиц не обнаружилось. Зато имелся знакомый чернявый парень в пиджаке нараспашку, с портфелем и большой матерчатой сумкой. Студент-филолог определенно уже успел возвеселиться духом.

— Где артиллерия? — вопросил Уолтер вместо «здрасьте».

— Докладываю! — переводчик не слишком успешно попытался принять строевую стойку. — В здешний ресторан с утра завезли боеприпасы. В том числе «Терольдего», оно же «Золото Тироля», «Марцемино», воспетое Моцартом в «Дон Жуане», а также знаменитое «Бароло»…

Уолтер взглянул на пустую сумку и оценил ее размер.

— А вообще-то я по делу, — несколько сник чернявый. — Точнее, по вашу душу, мистер Перри. Но это никак не помешает нам произвести дегустацию.

— Так точно, сэр, — не стал спорить бывший сержант.

Студент взглянул с укоризной:

— Ну какой я «сэр»? К тому же я сегодня не следователь, а почтальон. Poste Italiane! Прошу принять и расписаться.