Кондитер - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Коган cтр.№ 50

Соня роняет лицо в ладони, сотрясаясь в рыданиях.

При нем она никогда не плачет. Не потому, что сильная и гордая – потому, что перестает дышать и цепенеет от одного его вида. Слезы дают облегчение, расслабляют. Когда он рядом, расслабиться невозможно. Когда он рядом – Соня не существует – так ей страшно. Мысли приходят потом. И эмоции тоже.

Каждый раз, оставаясь одна, Соня знает, что справится, выдержит. И каждый раз, едва он входит в комнату, ее самообладания и веры хватает на несколько жалких минут. Сколько бы она ни убеждала себя быть сдержаннее и хитрее, ему всегда удается надавить на самую больную точку, вытащить из защитного кокона. И она срывается, делает глупости, кричит и бьет своего мучителя, чем лишь забавляет его.

Соня поднимает голову и зло вытирает слезы. Однажды, после пары бутылок шампанского, у них с Сэмми зашел разговор о том, любой ли человек способен на убийство. Соня тогда пустилась в пространные философские размышления, не имевшие ничего общего с реальностью. Теперь Соня отлично понимает, что убила бы не задумываясь – и своего тюремщика, и самого Сэмми. Даже если бы ее жизни перестала угрожать опасность.

Она тысячу раз по кадрам восстанавливала тот момент, когда спускалась в подвал. Могла ли она ошибочно интерпретировать увиденное? Каждая мелочь, самые незначительные детали выплывали из небытия, складываясь в яркую, отчетливую картину – словно Соня не погружалась в воспоминания, а на самом деле переносилась во времени и пространстве, оказываясь в том роковом коттедже. И каждый раз получала однозначный ответ на свой вопрос. Нет. Она не могла ошибиться. Как бы ни хотелось надеяться на чудо и верить в сказку, Соня все поняла правильно. Эти двое – Сэмми и его дядя – действовали заодно.

Сэмми не мог быть жертвой. Пусть речь шла о секундах, но Соня успела разглядеть, как он бросил ключи своему дяде, чью ногу держала цепь. Вот этот момент у Сони в голове вообще никак не укладывался. Почему цепь, зачем? Садо-мазохистские игры, зашедшие слишком далеко? Девушка, лежавшая поперек его колен, была мертва. Как небрежно он отбросил ее тело, словно мусор.

И Сэмми… Сэмми, к которому она испытывала больше, чем просто симпатию, оказался настоящим монстром. Он позволил своему дяде, или другу, или любовнику – преследовать ее, как какую-то добычу. Он, наверное, давно планировал нечто подобное. И в кафе ее пригласил, якобы для знакомства с родней, а на сама деле хотел продемонстрировать «дяде» его будущий трофей.

Почему она не замечала, что Сэмми болен? Он вел себя как нормальный парень, разве что в сексе проявлял нарочитую нежность, как будто роль играл. Ее все устраивало, поэтому рефлексировать не было нужды. «Глупая, глупая, – вновь ругает себя Соня. – Не видела дальше собственного носа!»

За дверью слышится звук приближающихся шагов, и ее тело мгновенно каменеет. Каждый Соня боится, что он идет убивать ее.

– Соскучилась? – он принес табуретку. Ставит ее напротив и садится.

Соня незаметно щипает себя под коленкой, заставляя вспомнить данное себе обещание: попробовать разговорить психопата, выяснить хоть какую-то информацию.

– Очень соскучилась, – неожиданно для нее самой, ее голос звучит почти спокойно. – Но конечно же не по тебе.

– А по кому?

Соня уговаривает себя не смотреть на его здоровенные руки, сжимающие края табуретки.

– По родителям и друзьям.

Чудовище кивает. Его рыбье лицо не выражает абсолютно ничего.

– Со временем это пройдет.

Соня лихорадочно подбирает слова, боясь, что если помедлит, растеряет остатки решимости.

– Где Никита?

Чудовище наклоняет голову.

– Тот парень, с которым я приехала в коттедж, – поясняет она.

По взгляду, коим мужчина одаривает ее, заметно, что вопрос не пришелся ему по душе. Однако Соня впервые инициирует беседу, – он это понимает и, скорее всего, постарается поощрить.

– Ему сейчас хуже, чем тебе.

– А конкретнее? – наступает Соня, распаляясь от собственной храбрости. – Он мертв? Вы убили его?

– Я его не убивал.

Его тон напрочь лишен интонаций, а фраза может означать что угодно: и что Никиту убил кто-то другой, и что вовсе никто не убивал, и что ранили его бросили где-то в лесу, а умер он уже самостоятельно.

– Где Самуил? Он придет сюда? Он не хочет меня навестить? – Соня теряет самообладание и начинает сыпать вопросы, уже догадываясь, что вряд ли добьется внятных ответов.

– Ты думаешь о других мужчинах, мне это не нравится, – сухо произносит Чудовище.

Соня хочет съязвить, но страх останавливает ее: реакции психопата непредсказуемы, она уже отчаялась выявить хоть какую-то закономерность. Он мог выйти из себя и когда она проявляла сдержанность и покорность, и когда крыла его матом и отчаянно сопротивлялась. Она устала искать к нему правильный подход. Как бы она ни поступала, как бы себя ни вела – все заканчивалось плохо. Возможно, причина в том, что правильного подхода в данном случае попросту не существовало.

– Ты хочешь, чтобы я тебя полюбила? – с надеждой спрашивает Соня и вместо ответа получает омерзительную, тошнотворную улыбку.

Он считывает ее мысли еще до того, как она сама их осознала! И конечно же ему не нужно, чтобы она его полюбила – долбаного извращенца и так все устраивает! И все-таки она не сдается, предпринимая отчаянную попытку выторговать себе хоть немного поблажек:

– Ты можешь объяснить, как мне лучше вести себя, чтобы ты был доволен? Я буду стараться, правда. Я же не идиотка, и понимаю свое положение. Я хочу жить. Только давай мне хотя бы немного информации. Я сижу взаперти и ничего не делаю, и ничего не знаю, это невыносимо! Ты пришел поговорить? Так говори же! Зачем ты сидишь вот так, словно чего-то ждешь от меня? Скажи, чего ты ждешь!

Чудовище шевелится, меняя позу, и Соня непроизвольно вжимается в стену. Никого и никогда она так не боялась и не презирала, никому так не желала мучительной смерти.

Все чаще ей кажется, что он – существо из потустороннего мира. Не человек. Люди способны чувствовать.

– Я ничего не жду, – он приподнимается, пододвигая табуретку чуть ближе. – Я любуюсь. Тебе не нужно вести себя иначе. Ты совершенна.

Сонины пальцы холодеют. С ним невозможно тягаться – он во всем превосходит ее. Даже Сэмми, насчет которого у нее не осталось никаких иллюзий, в сравнении с ним кажется школьным задирой, мелким хулиганом, показывающим средний палец в спину директору.

А может быть Сэмми просто не открывался перед нею так, как Чудовище. Может он еще наведается в гости, и она ужаснется тому, что увидит перед собой. И все— таки в глубине души она допускает мысль, что сможет достучаться до Сэмми. Разжалобить его.

– Кто такая Лиза? – она находит силы еще на один вопрос.

– Прошлое.

Соня вздергивает вверх предательски дрожащий подбородок: