Адмиралы Арктики - читать онлайн книгу. Автор: Александр Плетнёв cтр.№ 54

– Не быстрее, – не скрывая недоумения, ответил капитан, – но рассчитан на быстродействие, как вы сказали, «счётных машин». Мы привыкли к мгновенным ответам и строим свою реакцию с учётом быстрого решения. Сто лет слишком малый срок, чтобы изменить гомо сапиенса.

– Позвольте, что вы хотите этим донести?

– Вам известно такое понятие – «селекция»? Да? Так вот… Хм… знаете, есть такой старый анекдот, где у британского лорда спрашивают о секрете выращивания английского газона с идеальной травкой – меньше дюйма. А тот и отвечает: «Следует регулярно поливать и косить траву… двести лет». На самом деле гораздо меньше. Потому что растения стоя́т на низкой ступени в эволюционном развитии. Сколько сотен лет потребовалось людям, чтобы вывести нужные породы собак, лошадей? Человек же более высокоорганизованный представитель животного мира. Вершина, так сказать, эволюционной лестницы. Для того чтобы выделить, улучшить и закрепить в человеке какие-то свойства, потребуется… не знаю… наверное, тысячу лет. Именно сейчас, кстати, в начале двадцатого века так популярна наука селекции человека – евгеника.

Понял ли что из сказанного император, но искренне возмутился:

– Человек есть творение Божье…

«Ага. Вам бы говорить. Какая царско-королевская династия не несёт на себе следов инбридинга?» – Черто́в, не удержавшись, кинул быстрый взгляд на императора, словно пытаясь отыскать на его лице следы деградации ^[69]. Естественно, вслух был предельно тактичен:

– Да. Согласен, что в этом вопросе присутствуют ещё этические и моральные аспекты. Но я говорю о науке.

* * *

Избежать чрезмерных подробностей о типе двигателя для ледокола оказалось ещё проще, чем с Дубасовым, которому объяснили при его первом посещении, что топливо смертельно ядовито и требует повышенных мер безопасности при эксплуатации.

В этот раз для начала капитан решил немного умаслить:

– Господа. Сей корабль, судно есть продукт эволюции кораблестроения. Созданный на русской земле. Опытом и знаниями русских мастеров. В копилку которых в некоторой степени вложились и вы.

Показав гигантское машинное отделение с турбинами, генераторами, электродвигателями, императорскую делегацию подвели к толстым многослойным стёклам, за которыми был реакторный отсек, и предложили, если они желают продолжить осмотр, экипироваться надлежащим образом и пройти внутрь.

Тут же (исключительно брутально) появился вахтенный механик, наряженный в радиационный костюм, в противогазе, один вид которого уже остудил энтузиазм императора поглазеть вблизи на секреты технологий из будущего.

Вдобавок главный физик судна доверительно предупредил, что даже в таком защитном костюме находиться внутри долго не рекомендуется из-за угрозы для мужской потенции.

– По-моему, переборщили, – шепнул капитану Шпаковский, когда гости поспешили подняться наверх. – Романов так вообще весь побелел от страха за свои тестикулы.

– Наверное, для него это и ещё вопрос престолонаследия… разве нет?

– А я теперь сто пудов уверен, что наши там, в Питере, ему про рождение пацана всё-таки рассказали. Хрен отвертишься от такого. Вопрос, сказано ли было при этом про гемофилию… если инфу выдавали по частям?

Черто́в задумчиво прикусил губу:

– Если б Николай знал про болезнь своего сына, вряд ли бы сдерживался. Уже бы спросил.

Рассказать о наследственной проблеме Черто́в рассчитывал уже здесь: «Если переговоры с императором будут проходить в положительном ключе – хорошо. Но если возникнет щекотливая ситуация и нужны будут аргументы в каком-нибудь споре – оказание посильной медицинской помощи мальчику было бы своего рода козырем. Как бы цинично это ни звучало».

* * *

Высокопоставленные гости стояли на верхней палубе, вдыхая морозный воздух, щурясь на ослепительную белизну лежащего неподалёку ледяного поля. Их верхние одежды остались в тамбуре у кают-компании. По-быстрому отыскали тёплые куртки, и теперь, что царь, что его свита, выглядели весьма презабавно в ярко-красных пуховиках.

Николай опять курил.

Поднимаясь с аппаратной, на палубу вышли как раз там, где стояли зачехлённые вездеходы. Тент одной из машин был слегка откинут, чтобы можно было проникнуть в салон. Внутри копошились два матроса из боцкоманды.

– Что здесь происходит? – строго спросил капитан.

– Так… боцман велел. Проводим опись комплектации.

– Это самоход… автомобиль? – спросил Романов, увидев выглядывающее из-под брезента колесо.

– Совершенно верно, ваше величество, – ответил Черто́в, – специальная модель для бездорожья.

Николай с минуту молча разглядывал салон через открытую дверь. Потом почти по-мальчишески спросил:

– И можно на ней прокатиться?

– Можно, – не сдержал улыбки Андрей Анатольевич, – только для этого придётся пройти немного во льды, выбрать местечко почище, неторошенное. Спустить краном машину на снег. И пожалуйста.

* * *

Естественно, Николай не отказал себе в удовольствии увидеть «Ямал» в действии – стоял на крыле мостика, глядя вниз, как с треском лопаются льды, вдавливаемые корпусом ледокола. И внезапно снова задал посторонний вопрос, заставив Андрея Анатольевича скрипнуть зубами от неожиданности и удивления:

– Джугашвили! Ваш эмиссар упоминал некоего Джугашвили, который оказался, как сказали, весьма умелым администратором, государственного мышления и уровня.

«Это что такое было? – тихо опешил капитан. – Я не ослышался? Во даёт Алфеич. Ну кто его просил. Вот дурило».

Вслух же прокашлялся:

– Есть такое дело.

– Но он же революционер. Его цель – разрушить самодержавие, империю.

– За любой революцией стоит адреналин индивидуума и жажда власти. Но в итоге все эти юноши с «горящим взором и пламенным сердцем», если их не сожжёт сама революция, перевоплощаются в аристократов или в бюрократов.

– А чем же вам так не угодила аристократия? – зацепился Николай.

– Аристократия в большинстве оглядывается на своё прошлое.

– А как же «помнить своих предков, свои корни»?

– Как только человек начинает кичиться своей родословной больше, чем дает он сам, тем сильнее напоминает старого импотента.

И опять монарх надолго замолчал, обдумывая сказанное.

«Чёрт меня подери! – Андрей Анатольевич не на шутку встревожился. – Не сказал ли чего лишнего? Вдруг он примет это на себя?»

И поэтому нарочито громко сказал в рацию:

– Стоп машина! Что ж, ваше императорское величество, место вполне подходящее для автомобильной прогулки.