Нет худа без добра - читать онлайн книгу. Автор: Мэтью Квик cтр.№ 11

– Я наблюдал за тем, как ты растешь, – сказал отец Макнами. – Ты все время менялся. А жил прямо как монах. Не вылезал из библиотеки, читал, учился. Вел простую безмятежную жизнь с мамой, а теперь… – Он отвернулся и вперил взгляд в темноту за окном, хотя там ничего не было видно, кроме отражения нашей люстры, похожего на электрическую луну. – Твой отец был религиозным человеком. Мама говорила тебе это?

– Да, – ответил я, – он погиб смертью мученика за Католическую церковь. Его убили куклуксклановцы.

– Куклуксклановцы? – переспросил отец Макнами.

– Мама так говорила.

Отец Макнами озадаченно улыбнулся, как будто его что-то неожиданно позабавило.

– А что еще она говорила тебе о нем?

– Что он был хорошим человеком.

– Он был хорошим человеком.

– Вы его знали?

Отец Макнами серьезно кивнул:

– Когда-то он регулярно исповедовался мне. Он был глубоко религиозен, связан с другим миром. Бог говорил с ним. У него были видения. Его кровь течет в твоих жилах.

– И мамина тоже, – вставил я, сам не знаю почему.

Отец Макнами никогда еще не разговаривал так со мной, даже когда напивался в стельку. А мама часто говорила о видениях отца. Однажды она сказала, что отец иногда зажмуривал глаза так плотно, что не видел ничего, кроме красного цвета, и тогда он слышал неземные голоса ангелов. По его словам, это было похоже на пронзительный свист ветра, пробивающегося сквозь листву в лесу, только звук был более мелодичным, небесным. Он понимал язык ангелов.

– Она живет в тебе, твоя мама, – сказал отец Макнами. – Это истинно так.

Когда стало ясно, что он ничего не хочет добавить к этому, я спросил:

– Вы действительно хотите жить у меня?

– Да.

– Почему?

– Бог давно уже велел мне сделать кое-что, а я только сейчас к этому приступаю. И в основном потому, что Бог теперь предпочитает отмалчиваться.

– Как это?

– Я что, непонятно говорю?

– Нет… в смысле, да, – ответил я; понять это и в самом деле было непросто. – А что именно Бог велел вам сделать?

– Сложить с себя сан и жить с Бартоломью Нейлом. Но это было давно. Наверное, Бог разозлился на меня за то, что я не послушался.

Я недоверчиво покачал головой. Бог никак не мог говорить с отцом Макнами обо мне. Отец Макнами сказал неправду. Он просто хотел подбодрить меня своей ложью во спасение. Притворялся. Распространил на меня свое призвание, потому что знал, что я не чувствую никакого призвания, и жалел меня.

– Чему ты удивляешься, Бартоломью? Бог всегда разговаривает с людьми. В Библии это происходит постоянно.

Я смотрел на свою пиццу с грибами, думая о том, как далеко зашел отец Макнами. Меня охватила тревога, не поразил ли инфильтративный рак и его мозг тоже.

– Так тебе нечего сказать мне, Бартоломью? Никакого сообщения от Бога? – Он поднял стакан с виски и поглядел на меня. – А?

– Почему вы хотите жить со мной?

– Я думаю, что у Бога есть какой-то план относительно тебя. К сожалению, Бог теперь отказывается говорить со мной, так что я не знаю, в чем именно этот план заключается. Но хорошо уже то, что я здесь и могу помочь тебе выполнить его, если ты возьмешься за это.

Прикончив еще полстакана виски, он спросил:

– Так что это за план, Бартоломью?

Я молча смотрел на него.

– Значит, ты не знаешь? – Наклонив голову набок, он прищурившись смотрел на меня из косматого белого круга, образованного его бородой и волосами на голове. – Бог ничего не говорил тебе в последнее время?

– Не имею представления.

– Совсем никакого? Нет даже подозрения? Ни намека, ни ощущения? Абсолютно ничего?

Я обескураженно помотал головой.

– Ты не слышал никакого зова?

– Увы, нет, – ответил я, поскольку не слышал ничего, что хотя бы отдаленно напоминало зов.

– Тогда нам, наверное, придется подождать. А я буду молиться. Пусть Бог больше не разговаривает со мной, но, может быть, еще слушает.

– Простите меня, отец, но вы всерьез все это говорите или шутите?

– Какие могут быть шутки?

– И вы вправду оставляете Католическую церковь?

– Не оставляю, а оставил. Я официально сложил с себя сан.

– А я могу по-прежнему исповедоваться вам?

– Строго говоря, как католик – нет, но как человек человеку – вполне.

Я не знал, что еще сказать, и глотнул виски.

Горло обожгло.

Выпив полбутылки, отец Макнами отключился на кушетке. Я сидел в кресле и разглядывал его. У него были толстые руки и большой живот, но весь он был плотным, а не рыхлым, как многие тучные люди. Он был похож на картофелину с головой, руками и ногами. А из-за бороды также на Санта-Клауса. Кожа его была рябой и загрубевшей, словно жизнь обходилась с ним бесцеремонно и он тяжко трудился на бескрайней человеческой ниве, взращивая души.

Кожа как кожура картофелины.

Огромной картофелины.

«Ирландец, – называла его мама, – отец-ирландец».

Я укрыл отца Макнами одеялом, и он начал громко храпеть.

Поднявшись к себе, я записал все, что смог вспомнить, в блокнот. Я все думал, действительно ли отец Макнами полагает, что у Бога есть какой-то план в отношении меня теперь, когда я остался без мамы, или же это просто пьяная болтовня. Почти всю ночь я просидел так, думая и гадая.

Когда я спустился утром, отец Макнами молился на коленях в гостиной. Я не хотел ему мешать и приготовил яичницу с маслом и острым соусом, а также поджарил несколько кусочков свиных обрезков, вывалянных в кукурузной муке, которые очень помогают при похмелье. Я знал, что отец Макнами всегда ест эти свиные обрезки, после того как пьет накануне, – он провел немало ночей на нашей кушетке. Мама обычно готовила их ему.

– Доброе утро, Бартоломью, – приветствовал он меня, присаживаясь к кухонному столу. – Ты, вообще-то, не обязан готовить для меня, но тем более спасибо.

Я подал завтрак.

Мы пили кофе.

Зимние птицы пели нам.

– Хорошие яйца, – сказал он.

Я кивнул.

Мне хотелось спросить его о Божьем плане, но я почему-то не решился сделать это.

– Что ты делаешь целыми днями, Бартоломью?

– Ну, часто я хожу в библиотеку.

– Так, а еще?

– Делаю записи в блокноте.

– Очень хорошо. Дальше?

– Слушаю птиц.