Первая красотка в городе - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Буковски cтр.№ 20

как-то раз орала она эти свои безумства, валяясь на откидной кровати у нас в квартире. я умолял ее прекратить. а она ни в какую. в конце концов я подошел, кровать с нею вместе поднял и убрал все в стену.

потом отошел, сел и стал слушать, как она орет.

вопить тем не менее Вики не перестала, поэтому я подошел снова и откинул кровать от стены. Вики лежала, держась за руку и вопя, что я эту руку сломал.

— не может быть, — сказал я.

— да сломана она, сломана. ты, зад рота склизкая, ты мне руку сломал!

я еще немного выпил, а она все держалась за руку и хныкала. наконец с меня хватило, я сказал, что сейчас вернусь, спустился, вышел наружу и нашел за бакалейной лавкой какие-то старые деревянные ящики. выдрал из них дощечки покрепче, вытащил гвозди, вернулся в лифт и приехал обратно в квартиру.

потребовалось дощечки 4. я примотал их к руке, разодрав одно платье Вики. на пару часов она успокоилась. потом опять завела свое. я уже больше не мог. вызвал такси, мы поехали в больницу. как только такси отъехало, я снял дощечки и выкинул на улицу. затем Вики просветили рентгеном ГРУДЬ и закатали руку в гипс. представляете? наверное, если б она себе голову сломала, ей бы задницу просвечивали.

в общем, после этого она любила рассказывать в барах:

— я — единственная женщина, которую сложили в стену вместе с кроватью.

в ЭТОМ я тоже был не очень уверен, но пускай болтает, чего там.

ладно, когда в другой раз она меня разозлила, я ей заехал по физиономии, но шлепок пришелся по губам, и я сломал ей вставные зубы.

я удивился, что зубы сломались, и сходил вниз, купил такого клея суперцементного и склеил ей эти зубы. сколько-то они держались, а потом как-то вечером она сидела и пила вино, и вдруг во рту у нее оказалось полно сломанных зубов.

вино оказалось таким крепким, что клей рассосался. отвратительно, пришлось новые доставать. как нам это удалось, я не очень помню, но Вики говорила, что теперь похожа на лошадь.

обычно мы так вот ссорились, только немного выпив, и Вики утверждала, что я, когда пьяный, становлюсь очень мерзким, однако мерзкой, по-моему, становилась она. в общем, где-то посреди ссоры она вскакивала с места, хлопала дверью и неслась в какой-нибудь бар. «живого искать», как девчонки выражаются.

когда она уходила, мне становилось не по себе. должен признаться, иногда она не возвращалась дня по 2, по 3. и ночи. не очень хорошо так поступать.

однажды она вот так выбежала, а я остался сидеть, пить вино, думать. потом встал, нашел лифт и тоже поехал на улицу. отыскал Вики в ее любимом баре. сидела, держала какой-то лиловый шарфик. никогда этого лилового шарфика я раньше не видел. скрывала от меня. я подошел и сказал ей довольно громко:

— я пытался из тебя женщину сделать, а ты ни дать ни взять блядина проклятая!

бар был полон. все места заняты. я поднял руку. размахнулся. сшиб ее тыльной стороной руки с этой чертовой табуретки. Вики упала на пол и заорала.

это все было в дальнем углу бара. я даже не обернулся. прошел через весь бар к выходу. и только там повернулся к толпе. было очень тихо.

— так, — сказал я. — если здесь кому-то не НРАВИТСЯ то, что я сделал, пусть хотя бы СКАЖЕТ что-нибудь…

стало тише тихого.

я повернулся и вышел прочь. едва оказался на улице, как они залопотали и зазудели там, зазудели и залопотали.

ГОВНЯШКИ! ни единого мужика на борту!

…но она, конечно, вернулась, ну и, короче, в общем, сидим мы с нею как-то ночью, не так давно, вино себе пьем, и начинается та же свара. в этот раз я решил отвалить.

— Я НА ХУЙ ВЫРВУСЬ ИЗ ЭТОЙ ДЫРЫ! — заорал я Вики. — Я БОЛЬШЕ НЕ ПОТЕРПЛЮ ТВОИХ ОСКОРБЛЕНИЙ!

она вскочила и загородила собою дверь.

— только через мой труп — вот как ты отсюда вырвешься!

— ладно, если тебе так хочется.

я ей хорошенько заехал, и она упала прямо на пороге. пришлось двигать тело, чтобы выйти.

я спустился на лифте. и было мне довольно неплохо. лихая увеселительная прогулка с 4-го этажа. лифт был допотопным агрегатом в виде клетки и вонял старыми носками, старыми перчатками, старыми половыми тряпками, но мне в нем было надежно и мощно — почему-то, — а вино скакало по мне во весь опор.

но потом я из лифта вылез и передумал. зашел в винную лавку. купил еще четыре бутылки вина, вернулся, снова проехал на лифте наверх. так же надежно и мощно. зашел к себе. Вики сидела на стуле и плакала.

— я вернулся к тебе, счастливица ты моя, — сказал я ей.

— сволочь, ты меня ударил. ТЫ МЕНЯ УДАРИЛ!

— хмм, — сказал я, открывая новую бутылку. — а еще будешь меня говном кормить, получишь больше.

— АГА! — завопила она. — МЕНЯ-ТО ТЫ УДАРИЛ, А МУЖИКУ ВРЕЗАТЬ КИШКА ТОНКА!

— НЕТ, БЛЯДЬ! — завопил я в ответ. — МУЖИКА Я БИТЬ НЕ СТАНУ! ТЫ ЧТО, ДУМАЕШЬ, Я СОВСЕМ СПЯТИЛ? ПРИ ЧЕМ ЗДЕСЬ ЭТО?

она чуток угомонилась, и мы немного посидели, попили вино стаканами, портвейн.

потом она меня начала снова оскорблять — главным образом заявляла, что я дрочу, пока она спит.

даже если это правда — все равно ведь мое дело, прикинул я, а если нет, так она и ПОДАВНО рехнулась. она утверждала, что дрочу я в ванной, в чулане, в лифте, везде.

только вылезу из ванны, она тут же забегает:

— вот! Я ВИЖУ! ПОСМОТРИ, ВОТ ОНО!

— ты, ворона полоумная, это же просто грязь.

— нет, это МОЛОФЬЯ! это МОЛОФЬЯ!

или врывается, когда я моюсь под мышками или между ног, и говорит:

— видишь, видишь, ВИДИШЬ! ты это ДЕЛАЕШЬ!

— ЧТО делаю? мужику уже что, ЯЙЦА себе помыть нельзя? это МОИ яйца, черт бы тебя драл! мужику уже собственные яйца помыть нельзя?

— а что это за штука там торчит?

— мой левый указательный палец. а теперь ПОШЛА ОТСЮДА К ЕБЕНЕ МАТЕРИ!!!

или в постели, сплю себе крепко, вдруг эта рука хватается за мой аппарат с прибором, мужики, дрыхну себе посреди ночи, а тут эти НОГТИ!

— АХ-ХА! Я ТЕБЯ ПОЙМАЛА! Я ТЕБЯ ПОЙМАЛА!

— ворона ты полоумная, ЕЩЕ раз так сделаешь, и КЛЯНУСЬ, Я ТЕБЯ ПОРЕШУ!

— ПОЙМАЛА, ПОЙМАЛА, ПОЙМАЛА!

— да спи ты, ради бога…

так вот, в эту ночь, сидит она, значит, и орет, суходрочку на меня вешает. я сижу, пью себе спокойно вино, ничего не отрицаю. а она от этого еще туже заводится, злится.

и еще злее.

наконец ей уж совсем невтерпеж стало после всего этого базара про суходрочки, то есть что Я, дескать, дрочу, а сейчас сижу себе спокойно и ей улыбаюсь, и она вскочила и выбежала вон.