Стальной корабль, железный экипаж. Воспоминания матроса немецкой подводной лодки U­505. 1941—1945 - читать онлайн книгу. Автор: Ганс Якоб Гёбелер cтр.№ 74

Я доложил о своем состоянии корабельному доктору, но он категорически отказался выдать мне какие-либо лекарства. Он явно был все еще зол на меня, считая, что я был недостаточно строго наказан за невыполнение его дурацкого приказа на погружение несколько месяцев назад. Услышав, что произошло, мой друг Отто и старший штурман Райниг сговорились организовать лекарство для меня, не ставя в известность нашего эскулапа. Через несколько минут пара-тройка горьких капель сняли мою головную боль. Поглядывая на меня, доктор неизменно улыбался, уверенный в том, что оставил меня в дураках. Я же улыбался ему в ответ, наслаждаясь его незнанием причины моего полного выздоровления. Я снова испытал благодарность к моим друзьям, радуясь тому, что мы, экипаж лодки, готовы заботиться друг о друге, несмотря на риск. Это была своего рода связь, объединявшая нас, которая позволяла нам работать одной командой даже в самой худшей ситуации.

Весь апрель мы двигались в надводном положении так часто, как только осмеливались. Ланге, несомненно, старался достигнуть района нашего патрулирования как можно быстрее. По счастью, небеса были чисты от вражеских самолетов, так что нам удалось сделать это довольно быстро. Ближе к концу месяца мы приблизились к судоходным путям западнее островов Зеленого Мыса и начали большую часть времени проводить в погруженном состоянии. Время от времени мы вообще останавливались, молча болтаясь под поверхностью воды и надеясь услышать далекий шум пароходных винтов. К сожалению, все наши усилия пропадали даром. Никакого движения на морских путях не наблюдалось.

Ланге решил, что мы должны подойти ближе к побережью. Он считал возможным, что союзники узнали о нашем присутствии и перенаправили свои суда ближе к берегу. Разумеется, Старик был хорошо знаком с этими водами еще в свою бытность на торговом флоте накануне войны. Вооруженные его знаниями, мы шли порой на расстоянии броска камня от уреза воды, а наш глубиномер регистрировал нулевую глубину под нашим корпусом.

Я помню, как однажды ночью мы медленно шли вдоль побережья на перископной глубине, когда я услышал, что командир зовет меня в боевую рубку. Он показал мне на перископ и сказал, что имеется возможность посмеяться. Но поначалу все, что я мог увидеть, были маленькие пузырьки вокруг волноотражательного щита.

– Медленно поверни стойку, тогда ты сможешь увидеть этих ленивых ребят, – сказал он мне.

Я понятия не имел, о чем он говорит, пока наконец не увидел это сам: двух молодых акул, которые решили покататься за наш счет, уцепившись зубами за релинги мостика!

– Эти парни тащатся за нами уже двое суток. Думаю, они прибились к нам в расчете на бесплатный обед, когда мы выбрасываем объедки за борт. В другое время они просто хватаются зубами за релинги, когда мы начинаем всплывать. Будем надеяться, что они никогда не получат ничего более вкусного… вроде меня или тебя!

Я посмеялся черному юмору командира и вернулся на свой пост.

За весь месяц пребывания в этих водах мы не увидели ни одного вражеского судна. По целым неделям мы ходили зигзагообразными курсами по морским путям, идущим из Фритауна, в тщетной надежде заметить достойную цель. Несколько раз мы слышали вдали взрывы глубинных бомб, но не могли заметить ни одного вражеского корабля или самолета, сбросившего их. Лишь однажды мы заметили довольно крупное судно, но, приблизившись и подробно изучив его, поняли, что это 9000-тонный португальский пассажирский лайнер. Хотя Португалия сохраняла нейтралитет в войне, Ланге благоразумно не стал показываться ему. Мы, однако, воспользовавшись случаем, шли 35 миль за этим пассажирским судном с целью испытать наше новое радарное устройство FuMO. Мы подняли большую радарную антенну, которую называли «матрацем», из защитной оболочки и развернули ее. К нашему разочарованию, выяснилось, что даже в эту прекрасную погоду чертова штука не может засечь столь крупную цель.

В начале последней недели апреля наш Старик решил сменить наш район поисков юго-восточнее мыса Пальмас, у основания африканского «локтя» (между Перцовым берегом и Берегом Слоновой Кости).

Наверняка существует, как мы думали, некоторое движение судов к Британии от Африканского Рога (полуострова Сомали). Ланге обычно приказывал выключать моторы, так что мы могли тихо и медленно дрейфовать с течением, пытаясь выловить в океане звуки пароходных винтов. Каждый час или около того мы подвсплывали на перископную глубину, чтобы осмотреться. В промежутках же нам было приказано спокойно лежать в своих койках, если не приходилось нести вахту, чтобы производить как можно меньше шума и экономить кислород.

Именно в этот период с нами произошла другая механическая проблема, причем на этот раз чрезвычайно опасная. Торпедисты из кормового торпедного отсека доложили, что наружная крышка трубы торпедного аппарата № 2 не закрывается до конца. В результате этого мы не могли погружаться глубже чем на 20 метров. В здешних чистых водах это означало, что мы наверняка будем замечены любым рыскающим в небе самолетом, даже идя в погруженном состоянии. Положение осложнялось еще и тем, что труба торпедного аппарата была заряжена одной из этих темпераментных торпед Т-5 с комбинированным взрывателем и акустическим самонаведением. Как было уже сказано ранее, эти сложные в обращении звери должны были осушаться и проходить регламентные работы ежедневно или около того, как предупредил нас на берегу торпедный механик. Постоянная влага могла вызвать самопроизвольное срабатывание сложных механико-электрических взрывателей боевой части торпеды. Никакие наши действия, которыми мы пытались поставить крышку на место, не возымели успеха, так что нам оставалось только вознести молитвы и продолжать нашу миссию, держась около поверхности воды, подобно сидящей на воде утке с миной замедленного действия у нее под хвостом.

Двадцать седьмого числа во второй половине дня мы продрейфовали по течению мимо либерийской столицы Монровия. Лодка прошла всего лишь на расстоянии двух морских миль от берега, так что мы могли ясно различить каждую деталь в порту столицы. В ее гавани находилось примерно двадцать небольших одномачтовых рыболовных шхун, но никакое судно с военным грузом или боевого назначения не стояло здесь на якоре. Наш эхолот показывал лишь пару метров воды под нашим корпусом, но Ланге знал эти воды, как свое лицо в зеркале, так что на мель мы не сели. Глубина воды почти не имела значения, так как мы по-прежнему не могли погружаться больше чем на пару дюжин метров из-за незакрытой крышки кормового торпедного аппарата.

Месяц май приветствовал нас сильнейшей грозой. Эффектные молнии сверкали вокруг нас целый день. Некоторые из нас беспокоились, что близкий разряд молнии может привести в действие торпеду Т-5, по-прежнему покоящуюся в затопленной забортной водой трубе торпедного аппарата № 2. Когда шторм наконец закончился, ничего, кроме полуоткрытой трубы торпедного аппарата, не предстало нашей вахте на мостике. Ланге высказал самыми солеными словами старого коммерческого моряка свое разочарование по поводу отсутствия целей.

Два дня спустя из строя вышло наше устройство Naxos, а также кабельный механизм, используемый для подъема переднего перископа. Мне предстояло наладить перископ. Когда мне удалось в конце концов заставить его работать, мне было позволено осмотреть сквозь него окрестности. Я был чрезвычайно удивлен тем, как близко к побережью мы двигаемся. Удивило меня и то, какой ярко-зеленый след фосфоресценции мы оставляем за собой.