Остров чаек - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Хардинг cтр.№ 67

Выходит, в Городе Зависти хитроплеты и нашли опору. А самое страшное, что его градоначальник вступил в игру и оказался на стороне хитроплетов. Вот это удар.

Как такое могло произойти? Что такого рассказали градоначальнику, раз он занял сторону хитроплетов? Камбер мог бы донести на градоначальника, который мешает пеплоходу, игнорируя официальные эдикты, выпущенные Минхардом Проксом, но если леди Арилоу и правда открыла ему нечто изобличающее убийц, то и губернатор обратится к властям, выдвинув против Камбера собственные ошеломляющие обвинения.

Камбер со вздохом одолжил у Прокса немного бумаги и написал ответ на первое письмо.

Затем прошел к карте острова и некоторое время внимательно в нее вглядывался. Большим пальцем заслонил Город Зависти, прикидывая, как будет смотреться карта без этого города.

«Все делается из строгой необходимости, – напомнил он себе, – ради блага нашего острова». Повинуясь привычке, он принялся протирать перья, раскладывая бумаги в том же порядке, в каком их оставил Прокс, уничтожая малейшие следы своего присутствия.

Возможно, у хитроплетов все же есть, чему поучиться. Разве они не стараются не оставлять следов, чтобы потомки их не запомнили? Какие-то подвиги жили в легендах, но имена самих героев забывались. У Камбера имелась своя теория о том, что со временем все такие легенды превращаются в мифы о Когтистой Птице. Когтистая Птица – никто, он – тысяча мужей, он – последнее пристанище всех легенд. Но ведь и он, Камбер, занимается чем-то очень похожим.

Остров Чаек изменится, – уже меняется – и Камбер решил, что вся слава достанется Минхарду Проксу. Камбер сам себя удивил, проникнувшись к молодому человеку искренней симпатией. Есть такое величие, размышлял он, которое приходит лишь к тем, кто видит не все. Разум Прокса цеплялся за порядок, за мир аккуратно уложенных салфеток, регистров и должных титулований при встрече с герцогинями. Его прислужники – бумаги, по его приказу они встают на задние лапы и кружатся.

Манипулировать его разумом было одно удовольствие – такое странное сочетание огня и утонченности, логики и безумия.

«Я не должен оставаться в истории», – подумал Камбер, и эта мысль наполнила его тоскливым спокойствием.

* * *

Этой ночью луна застала изможденного наездника по дороге в Город Зависти. Его круглое и обычно светлое лицо было отмечено пятнами сходящих синяков и следами усталости.

Томки проезжал мимо одной халупы, когда его внимание привлек хор воркующих голубей. Внутри хижины, сообразил Томки, сидело множество птиц, клевавших деревянную решетку фасада. Стоило мельком подумать о жареном голубе, как вдруг раздался долгий свист, и Томки понял, что не один. К нему по склону спускалась неряшливая и очень гибкая женщина, с листом пергамента в руке.

– Привет, брат Когтистая Птица! – весело окликнула она на просторечи. Ездок взглянул на свою длинную тень и рассмеялся. Очертания скакуна и наездника, сливаясь, здорово напоминали гигантскую птицу с человеческими руками, совсем как у легендарного бога. – Добро-будь, искра фонарь дать. Огниво сырей.

Томки ухмыльнулся и, достав собственное огниво, зажег фитилек внутри фонарика. При свете бандана женщины сделалась красной; от ночи оторвался кусочек и запорхал у нее над головой, то и дело веером раскрывая хвостик.

– Дари-благо, брат Когтистая Птица. – Улыбка оголила металл и гранат. – Куда-путь?

– Город Зависти, – ответил Томки, тяжело вздохнув.

– А, тоже путь-Зависть. Но, брат Когтистая Птица, Зависть доберись-нет. Ты тащись медленно, дождь-сезон успей кончайся. – Женщина уронила голову на грудь и прошла пару шагов, подражая усталой походке эпиорниса. – Резон так еле-едь? Город палач жди, петля?

– Почти. – Томки горько улыбнулся. – Девочка. Надо прости-скажи. Когда прощайся, она ударь.

– А… – Женщина приподняла фонарь и посветила на покрытое синяками лицо Томки. – Лицо-синяк, злой девка. Послушай, любовь думай-нет сейчас, твой птах ползи-пади. Мал-мал стой. Пусть птица отдыхай. Присядь-мы, говори мал-мал. Путь пустой, беседа скрась.

– Ты путь-одна? – Томки спешился и повел ослабевшую птицу к обочине.

– Путь-одна? Нет. Попутчик нет. Нет-кто говори, нет-кто улыбка, нет-кто смех.

Два незнакомца уселись, скрестив ноги, во мраке ночи, при свете звезд, болтая, как давние приятели. Лишь когда юноша встал, собираясь продолжить путь, долговязая женщина развернула письмо и при свете фонаря перечитала последний абзац.

«Прилагаю письмо от нашего друга хитроплета, который поддался страху. В страхе люди порой совершают ошибки. Убереги нашего друга от ошибок любым доступным способом. А Город Зависти меж тем… остается на тебе».

Улыбка Джимболи расширилась подобно пропасти.

Пока не пришло последнее письмо, неделя для Джимболи тянулась тягостно. С одной стороны, ее покрытый синей краской попутчик был не очень-то настроен поддерживать разговоры, а раз Джимболи совсем не собиралась оставлять все щебетанье птицам, ей приходилось болтать за двоих. Она пыталась рассердить пеплохода, чтобы тот ответил, – пища́ за него на разные лады. Тот почти не обращал внимания, лишь время от времени беззлобно поглядывая на Джимболи и словно прикидывая, стоит ли содрать с нее кожу и натянуть на барабан.

– Я тут всерьез подумываю испортить тебе праздник, дорогуша. – Улыбка Джимболи сверкала. Выжившие Плетеные Звери обосновались в Городе Зависти, и чтобы выследить их, пеплоход был не нужен. Однако в следующий миг ее лицо приняло задумчивое выражение. Возможно, пеплоход еще пригодится. – Что скажешь, Риттербит, нужен нам синячок?

Она улыбнулась – лапки Риттербита щекотали ключицу.

– Ты бы его и расклевал, да? Хорошо будет его по ниточкам размотать. Ну ладно, Ритти-битти, мы его склюем.

Утро принесло добрый сильный бриз, и Джимболи ничего не стоило отыскать по запаху дыру, в которой Брендрил устроил себе походную опочивальню.

Обычно ничто так не нравилось Джимболи, как подкрадываться к спящим людям, однако пеплоход, похоже, навострился спать с открытыми глазами, а это убивало почти все удовольствие. Джимболи не боялась подходить ни к живым, ни к мертвым, но с его стороны было нечестно заставлять ее гадать, к кому из них он относится.

Она подобрала веточку и стегнула ею пеплохода по лицу.

– Проснись, небо уже синее и красивое – совсем как ты.

Ветка сломалась о висок Брендрила. Он быстро сел, не выказывая и капли гнева, затем встал и собрал сумку. Как обычно, он старательно следил за тем, чтобы стоящая рядом Джимболи с Риттербитом оставались на солнечной стороне – так у мерцунки не было бы шанса расклевать его тень.

– Я принесла тебе кое-что вкусненькое! – Босая длинноногая Джимболи поравнялась с ним. – Куда вкуснее хлеба. Даже лучше крысиного пирога. Я принесла новости. Послушай. Градоначальник Города Зависти отослал тебя прочь. Хочешь знать почему?