Часы, идущие назад - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Степанова cтр.№ 24

Елена Мрозовская, которая невольно оказалась в роли соглядатая, отшатнулась.

Но разве фотографы – не соглядатаи жизни?.. Разве они не врожденные вуайеристы? Нет, о нет!

Даже спустя полтора года она помнила ощущения, охватившие ее тогда, когда она увидела сцену этого полного страсти, неистового полового акта. Стыд… смятение… горячка… бессилие… томная нега, разлившаяся по всему телу… тупая тяжесть внизу живота… желание… и опять стыд… страх, что они заметят ее…

Но они были слишком заняты друг другом в тот момент. Зато она заметила кое-что еще.

Глаза, блестящие, остекленевшие, в которых застыло такое странное сонное выражение – смесь хищной жажды и любопытства, отвращения и…

Еще что-то жгучее, как огонь…

Мигнул огонь и погас…

Среди орхидей и пышной листвы зимнего сада Елена Мрозовская увидела светлые волосы… мелькнула кружевная оборка… рука с тонким запястьем сорвала глянцевый лист и скомкала его. И все пропало – ни звука шагов, ни шороха, ничего.

Словно померещилось.

Но она знала, что видела в зимнем саду Аглаю, которая тоже подглядывала за утехами сестры. И за ним, за Игорем… словно потерявшим в тот момент все, все, чем он так гордился – выдержку, хладнокровие, невозмутимость. Все бросившим под ноги пьяной от похоти и счастья Прасковье, которой не терпелось испробовать твердость его члена.

Кто мог знать, во что это вскоре выльется? Вся эта пусть и постыдная, но игра с подглядыванием? Вся эта страстная предсвадебная канитель?

Он должен был знать! Он был вхож в их семью с давних пор. Он знал всех Шубниковых! Сестры росли на его глазах. Он был их опекуном. Он знал об их родителях то, чего, возможно, не знали другие. Он должен был принять меры, остерегаться…

А он вел себя как последний кобель!

– Елена Лукинична.

Ее рука соскользнула с закрытой крышки пианино. Она не слышала, как он вошел в музыкальный салон. Вечно он застигал ее врасплох!

Не ревность тогда была всему причиной. Если бы Аглая просто ревновала, это было еще можно понять. Они бы с этим справились. И это не вылилось бы в тот ужас, который…

– Елена Лукинична… Елена…

Игорь Бахметьев пересек салон.

Выглядел он усталым, но решительным. Вся его одежда была грязной – в пыли и… Да, пятна крови. Он же вез инженера Найденова в больницу. И не счел нужным или так и не успел переодеться. Наверное, когда ездил на фабрику, просто надел сверху пальто.

– Фотографии получились, Игорь Святославович.

– Простите, что так вышло. Мы снова вас сильно напугали.

– Вам не за что извиняться. Хотя это было… несколько неожиданно.

Она старалась говорить как можно строже. Она фотограф, профессионал. Ее пригласили сделать съемку для медицинского освидетельствования. И все. Все!

– Аглая больна, – сказал Игорь Бахметьев. – После того случая мы… Шло полицейское расследование, и я хотел, чтобы высказался специалист. Мы пригласили к ней сюда, в Горьевск, профессора Бехтерева из общества Русской патологической психологии. Он осмотрел Аглаю. И счел ее случай интересным. Уникальным. Она больна. Это душевная болезнь. И все, что вы видели сегодня, – перепады ее настроения, ее сексуальное бесстыдство и даже ее дикая агрессия – это все признаки, симптомы безумия. Это и Бехтерев нам подтвердил. Она душевнобольная. А все остальное, что вы, возможно, сейчас слышали… То, о чем болтает глупая суеверная прислуга…

– Я ничего не слышала. Я ни с кем не разговаривала. Я работала над фотографиями.

– Все, что болтают, – это вздор, суеверный дикий вздор, – он стиснул кулак. И тут же разжал его.

– Она просто стала невероятно сильной, и… она такая быстрая. Я не успела среагировать. Это как-то… это даже глазу не видно. Но фотоаппарат это заснял.

Игорь Бахметьев встретился с ней взглядом. Елене Мрозовской казалось, что он что-то решает про себя.

– Аглая – наследница миллионного состояния. Фабрика, деньги – все до сих пор принадлежит ей, пусть и формально. Она Шубникова. Я не могу позволить отправить ее на каторгу, к убийцам и… И в сумасшедший дом я не могу ее отдать. Если она умрет…

Умри она, и ты лишишься статуса опекуна. И фабрика и капиталы могут уплыть из твоих рук. Назначат торги.

– В это производство было вложено слишком много сил и денег. Ради него шли на большие жертвы, – продолжал Игорь Бахметьев. – Чужим этого не понять. Чем обязан Горьевск фабрике и всему, что с ней связано. Я не могу позволить, чтобы все здесь растащили по кускам на аукционах, чтобы производство развалилось, обанкротилось, чтобы все, чем мы жили… я, и Мамонт, и… его отец, и…

– А Савва? – спросила Мрозовская.

– Он тоже был к этому причастен. Они все… И Глафира, и девочки… Елена Лукинична, Елена, помогите мне.

Он подошел к ней так близко, что в ней сразу смолк голос разума. Лишь сердце билось в груди, как метроном. Он взял ее за руку. Поднес руку к своим запекшимся губам. Поцеловал.

– Елена, пожалуйста…

Обольститель… Он всегда им был… я всегда это знала… О, черт! Я же видела его с ней… я видела его в полном бесстыдстве… Ох, какой же он…Столько силы в нем… столько силы, когда он хочет и берет…

– Лена…

Он целовал ее пальцы. Повернул руку и начал целовать ладонь, запястье. Ее руки фотографа с пятнами на коже, что оставили едкие химикаты.

Снова прижал ее руку к губам. И этот поцелуй длился так долго, что…

– Не уезжайте, не оставляйте меня сейчас, – прошептал он. – Нам надо сделать фотографии. Что бы ни случилось, мы должны…

Она высвободила руку из его крепкой хватки. Надо остановиться, поставить ему заслон. У нее есть женская гордость. Она никогда не признается ему в том, что влюблена в него. Она устоит.

– Случится что-то еще? – переспросила она. – Вам мало того, что было? Мало того, что мы видели – сегодня и тогда, полтора года назад?

Он как-то сразу весь сник. На его широких сильных плечах словно повис камень. Он не смотрел на нее.

Он вспоминал?

Или он тоже не мог забыть, как и она?

Ничто ведь не предвещало.

Тот эпизод в зимнем саду в галерее был единственным. Неужели он стал причиной, катализатором?

Они все разошлись рано в тот вечер, накануне бракосочетания. Венчание было назначено в городском соборе на одиннадцать утра. Игорь Бахметьев нанес визит в особняк Шубниковых утром и сразу уехал на фабрику. А потом к себе. Его не было в доме в ту ночь. Он появился потом, сразу, как за ним послали лакея.

Елена Мрозовская приняла горячую ванну. И легла в постель. Она помнила все до мельчайших подробностей – мысли текли медленно, словно река. Завтра трудный день, их свадьба… Надо сделать много хороших фотографий. Жениха и невесты, гостей… Из знаменитостей ждали чуть ли не самого Шаляпина – он должен был дать сольный концерт в честь бракосочетания.