Святослав (Железная заря) - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Генералов cтр.№ 81

Наступавший Корочун отодвинул всё посторонь и про Зубилу в его преддверии забыли. За день до праздника на развернувшемся по случаю большом торге он встретил кузнецкую жену Невяну. Та, солнечно улыбаясь, спросила:

— Чего же не заходишь? Ален по тебе заскучал, думает, не услали ли тебя куда? А ты на торге сряду кажешь. Приходи на праздник.

— Да я со своими...

— Ну, приводи их к нам. Жило не лопнет!

— Поглядим.

Князь ради праздника освободил своих от службы на целых три дня при условии, что все будут под рукой. Город целиком доверили болгарам. Кмети на праздник собирались кто куда, и Колот, прихватив двух товарищей — Звенца и Жиляя, пришёл к кузнецу.

По новой болгарской вере в ночь на Корочун родился сын Божий Иисус и оба праздника тесно переплелись старыми и новыми обрядами. Также встречали Будный вечер, готовили девять блюд на стол, наряжали будник — толстый деревянный ослоп, и с наступлением темноты клали его в печь и поджигали. К вечеру ходили первые славильщики, славили Бога, только ответ им был такой же, как и в былые времена, когда славили рождение Даждьбожьего сына Коляды ^[74].

Вилась по дому праздная суета. Хлопала часто отворяемая дверь.

— Славите ли Бога нашего? — спрашивали с улицы.

— Коляда, Коляда! — отвечал кузнец и кричал сестре:

— Милка, неси детворе заедки!

Русы косились на еду, решительно не желая понимать, почему никто не ест. Ален истово благославил стол и, когда благовест текучим густым звоном оповестил о конце поста, разрешил приступить к еде и питию.

За столом с хозяевами в основном говорил Колот, Жиляй насыщался, стреляя глазами на дверь — после выпитого вина хотелось повеселиться. Невяна, смекнув настрой русичей, успокоила:

— Вы ешьте, гульба от вас не сбежит. А мы с Милкой разом с вами пойдём. Отпустишь, Ален?

Кузнец разрумянился от хмеля, махнул рукой:

— А идите!

И уже у выхода, когда все со смехом оглядывали свои чудные праздничные наряды, Звенец, совсем не знавший привычек и уклада жизни кузнеца, всегда сторонящегося языческих гулянок, предложил:

— Давай с нами, Ален!

— Идите, не заскучаю без вас! — сказал кузнец и улыбнулся широкой тёплой улыбкой, отбросив все сомнения русичей, опасавшихся, что Ален в обиде на недолго сидевших за столом гостей.

Улица гудела и скоморошила, раздавались игривые крики и смех. Жиляй первым толкнул дверь и, едва не упав на скользком крыльце, в вывороченной шубе, размахивая руками в длинных рукавах, исчез в куче веселящихся и больше в эту ночь друзьям на глаза не попадался. Здесь так же как и на Руси, без спросу заходили в дома, вовлекая хозяев в хоровод нежити. Впрочем, были дворы, наглухо закрытые. Священники запрещали пастве выходить в Корочунову ночь на улицу и собирать дома гостей, понимая, впрочем, что силой обычаев не изменишь. Нарвавлись на такой двор и Колот со Звенцом. Хозяин, обложив их матершиной, пригрозил выйти с топором. Обескураженные таким отпором, друзья отошли от двора, тут их обстреляли снежками, судя по выговору, свои же русичи. Поймав одного отбившегося от своих, друзья вываляли его в снегу, напихав ещё за шиворот. Тот фыркал и злился, пытаясь схватить одного из них, но те со смехом уворачивались. Друзья его стояли в стороне, не пытаясь помочь товарищу, зубоскаля и смеясь, наблюдали за ним. Тот, выдыхаясь, сделал отчаянную попытку захватить Колота, но тот вырвался, опрокинув парня. Личина слетела и Колот узнал Ратшу Волка.

— Бежим! — первым сообразил Звенец и, увлекая за собой Колота, побежал в сторону площади, где хороводил и плясал разгулявшийся Корочун.

— Ужо я вам задам! — орал вслед Волк.

Гуляли всю ночь. Веселились посадские молодцы с боярскими девками, смерды из соседних селений, купцы, бояре, не узнанные, а потому и равные средь других. Утром город объезжала Глебова стража, внимательно осматривая улицы — не валяется ли какой-нибудь перепившийся удалец, неверные ноги которого не довели до родного дома. Если и находился такой, то подбирали, вели в ближайшую избу, отдавали хозяевам, а те, раздев, растирали вином озябшее тело. Где-то ещё орали песни, а проспавшие ночь и не участвовшие в общем веселье, вылезали во двор через окна, чтобы разобрать хлам, которым завалили входную дверь весёлые сябры, беззлобно и понимающе ругаясь, стаскивали с крыши заброшенные туда ради шутки гуляющим народом сани.

Собирать народ на строительство новой крепости было решено после чуждого русам, рождённого тёплой землёй Болгарии праздника виноградарей, что отмечался в месяце сечене. В сёлах впрягшиеся в возы мужики возили избранного «царя» виноградарей, с венцом из виноградной лозы на голове. Рекой лилось вино — болгары отмечать праздники умели.

Размеренную жизнь своих смердов Глеб, как и всякий заботливый господин, не хотел нарушать строительством крепости. Жизнь с приходом русов понеслась, будто гонимая ветром, из-за того, что Святославу не жилось спокойно, что ни день, то что-нибудь новое, ломающее сложившийся уклад. Теперь эта крепость, про которую Глеб от своего беспокойного родича слышал уже давно, но никогда не мог предположить, что Святослав решится на её строительство — уж больно казалось сие несбыточным. Никакие доводы, приводимые великим боярином, не пронимали русского князя и, дабы лишний раз не ссориться со Святославом, Глеб свалил свою больную заботу на головы своих бояр, которые тоже, впрочем, упёрлись.

Только одним Святославу удалось убедить переяславецких вятших в необходимости строительства крепости: тем, что всё полностью ложится на русский кошт. Золото пока было, и смерды-работники шли своею охотою. За золото и нашлись добрые мастера, недавно обновлявшие стены Доростола. Мужики долбили, рыли отмерзающую весеннюю землю, город обрастал рвами, стены которого укрепляли жердями и кольями. Русские ратные работали со всеми, вечерами так же жрали, обжигаясь, кашу из котлов, валились спать, не чуя рук и ног. Святослав сам, в рубахе распояской, в накинутом на плечи вотоле, временами охлюпкой проносился на жеребце, отдавал распоряжения, спорил о чём-то с севастом Глебом, сам брался за работу. Тянулись бесконечные возы с камнем, глиной, слегами и брёвнами.

Мастера попались добрые и порядочные: опытным глазом глянув чертёж будущей крепости, сметя силы, время и средства для этого, наотрез отказались браться. Будущая крепость вбирала себя весь посад и предградье. Оценив масштабы задуманного, мастера долго спорили со Святославом. В конце концов князь уступил к радости Свенельда, ставшего на сторону мастеров и крепость ужалась едва ли не вдвое. И несмотря на это рук всё ещё не хватало. Сотни людей уже трудились, им каждый день привозили новую подмогу. Старосты и волостели сами ездили по сёлам, увещевали смердов, грозили, силой и доброй волею вытаскивая на городовое дело. Хоть жратва была и платили работникам, не каждый выдерживал. Доброю волею никого не отпускали: подрядился — работай, и из строительных артелей начались побеги. Сначала тихо по одному и вроде незаметно, потом хватались всё чаще и чаще. Святослав ругался с Глебом, прося того убедить людей работать, Глеб отказывался наотрез, также отказавшись дать дружину в помощь русским кметям охранять работников. Приходилось отрывать для охраны своих кметей. Те, начищая кольчатые брони, радовались: