Повседневная жизнь Москвы в Сталинскую эпоху. 1930-1940 года - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Андреевский cтр.№ 90

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Повседневная жизнь Москвы в Сталинскую эпоху. 1930-1940 года | Автор книги - Георгий Андреевский

Cтраница 90
читать онлайн книги бесплатно

Введение цифровых баллов, запреты ходить в кино (их, правда, никто не соблюдал), обязанность делать директору на улице «здрасьте» не повлияли на жизнь школьников, а вот что действительно круто изменило школьную жизнь, так это введение с 1 сентября 1943 года раздельного обучения. Это нововведение вместе с цифровыми баллами закончило реставрацию в СССР старорежимной школы. С 1918 года в наших начальных и средних учебных заведениях мальчики и девочки учились вместе. Теперь снова, как и до революции, ученики были разделены по полам. Представляю, какое разочарование, а может быть, и боль, испытали те, кто все лето ждал встречи с любимой или любимым у дверей школы и не дождался ее! Летом 1943 года в газетах шло обсуждение этого вопроса. «В семье, – говорили сторонники совместного обучения, – все живут вместе: родители, дети, братья и сестры. Школа – естественное продолжение жизни, проведенной в семье. Зачем создавать какие-то монастыри? Чтобы появился запретный плод, чтобы дети, мальчики и девочки, отвыкли друг от друга, одичали? А об облагораживающем влиянии девушек на юношей разве можно забывать? А о мужественно-стимулирующем влиянии юношей на девушек? А как можно забывать о том, что совместное обучение, соблюдение дисциплины, занятия физкультурой предохраняют от обострения сексуальных потребностей!»

Но их уже не слушали. Противники совместного обучения указывали на то, что мальчики и девочки развиваются не одновременно. Сначала девочки обгоняют в развитии мальчиков, потом мальчики девочек. В создании мужских школ деятели школьной реформы видели широкие возможности военного воспитания. Кроме того, настаивая на раздельном обучении, они ссылались на большую склонность мальчиков к точным наукам, технике, на создание в условиях однополости обстановки большей дружбы, товарищеской поддержки и взаимопонимания. К сожалению, во многих московских семьях детей становилось все меньше и меньше, и уже не многие школьники имели братьев и сестер, а поэтому совместная школа все меньше служила семье ее «естественным» продолжением. Кроме того, все больше становилось семей, где не было не только братьев и сестер, но и отцов. Треть, а то и большая часть учеников и учениц в классах росла без них. «Безотцовщина» вела к появлению волевых, самостоятельных женщин и разболтанных, не привыкших к дисциплине мужчин. Появилось среди них немало таких, которые, не желая что-либо делать, падали на пол, сучили ножками и закатывали истерики, а выросши, не желали идти в армию и содержать семью.

Жизнь показала, что вместо гимназисток и кадетов, какими представляли себе будущих школьников некоторые реформаторы, в наших школах возникло нечто иное. В условиях раздельного обучения у девочек снизился интерес к жизни, а мальчишки просто одичали. Их дисциплина ухудшилась, снизилась успеваемость. Девочки для мальчишек перестали быть простыми и близкими, а стали чужими и непонятными. Если раньше, преодолевая волнение, прямо на уроке можно было положить руку на ножку сидящей рядом за партой девочки, и она замирала, боясь шелохнуться, то теперь, вдалеке от этих ножек, ручек и прочих прелестей мальчишки разучились даже разговаривать с девочками, а могли при них только драться, возиться да задирать их.

О проявлении у мальчишек таких звериных инстинктов говорит приказ директора школы № 40 от 27 января 1944 года, которая находилась в Теплом переулке, что в Хамовниках. «В последнее время, – говорилось в приказе, – наблюдается, что после конца уроков второй смены девочки большими группами скапливаются у дверей школы, дожидаясь подруг из других классов. Это скопление привлекает внимание мальчиков с улицы. Они начинают драться и т. д. Создается крайне некрасивая картина. Предлагаю всем преподавателям второй смены: 1. Провести разъяснительную беседу в классе о необходимости после уроков уходить домой. 2. Провожать класс до двери школы и не уходить, пока класс не разойдется по домам. В случае нужды следует наиболее трусливых девочек провожать до ближайшего переулка». А что потом? На этот вопрос ответа не было.

Для того чтобы как-то упорядочить поведение учеников мужских школ, некоторые директора стали, в виде поощрения, устраивать вечера с танцами, на которые приглашали девочек из соседней школы.

После одного такого вечера, когда все его участники спустились в раздевалку, мальчишки пролезли вперед и разобрали свои пальто, а девочки остались стоять и ждать, когда им позволят одеться. Директор не стал ругать мальчишек, а высмеял их. Это подействовало. Мальчишки стали сначала получать пальто девочкам, а потом уж думать о себе.

Шла война, и девочек учили любить достойных. На уроках девочки хвалили Татьяну Ларину за ее верность генералу Гремину и осуждали Наташу Ростову за измену князю Андрею, находившемуся на фронте. Не ведая о том, девочки действовали в соответствии с принципами рыцарского кодекса чести ХII века, по которому выбор девушки определялся не возрастом и красотой избранника, а его доблестью и достоинством. Девочки сороковых годов, как прекрасные дамы при дворах королевы Алиеноры Аквитанской или графини Фландрской, придерживались святого правила: «Дама не может отказать в любви своему рыцарю из-за увечья, полученного в бою, ибо отвага и доблесть должны возбуждать любовь».

В новом учебном 1945 году в московских женских школах был введен новый предмет – «рукоделие». Многие девочки умели вышивать, а поэтому им было что подарить предмету своей любви.

Один из предпраздничных призывов ЦК ВКП(б), опубликованных в газетах незадолго до 7 ноября 1945 года, призывал школьников окружить всенародной заботой инвалидов Отечественной войны и семьи героических советских воинов, отдавших свою жизнь за свободу и независимость нашей Родины. Призыв этот воспринимался вполне серьезно. Никому из школьников не приходило в голову по этому поводу кривляться и ерничать. И вообще школьники испытывали большое уважение к военным, к тем, кто был на фронте.

Примером этого может служить случай, произошедший в 178-й школе на Каляевской улице в декабре 1943 года. В третий класс был приглашен гость-фронтовик. Он рассказал ребятам о войне, о том, как храбро, не щадя жизни, сражаются на ней наши воины. Потом все заговорили о жизни класса, и оказалось, что один мальчик, сын генерала, командующего дивизией, посмотрев в кино фильм «Новые похождения Швейка», стал в отношении своих товарищей употреблять всякие словечки, которые говорили в кинокартине немцы: «хайль Гитлер», «шнель», «хенде хох», «русиш швайн» и пр. Учительница Битюгова, воспользовавшись тем, что ученики были настроены вполне серьезно под влиянием рассказов гостя, обратившись к классу, сказала: «Встаньте, ребята, у кого отец на фронте». Встало больше половины класса. «Встаньте, у кого отец погиб на фронте». Встало шесть человек. «Встаньте те, у кого мать или отец работают на фабрике». Встало еще несколько человек. После чего учительница, обратившись к мальчишке, сказала: «Кого ты оскорбил? Ты оскорбил их», а гость-фронтовик добавил: «Мне противно взять карандаш в руку, который побывал в руках немца, а ты употребляешь их приветствие. Ты оскорбил нас. Извинись».

Мальчишка был морально раздавлен. Всхлипывая и заикаясь, он попросил у всех прощения. Урок удался. Учительница и гость остались довольны. Когда все ушли на перемену, в классе остался один генеральский сын. Ему было стыдно выйти в коридор и посмотреть в глаза товарищам. Он чувствовал себя последним человеком на свете и долго еще тер глаза грязными кулачками.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению