Тринадцать подвигов Шишкина - читать онлайн книгу. Автор: Олег Петров cтр.№ 9

С помощью оперативно употреблённых седативных средств Альбина Феоктистовна где-то за неделю смирилась с неизбежным. Конечно, решение сына насчёт Чмарово поначалу так полоснуло по сердцу, что захотелось всё бросить и в это самое Чмарово поехать вместе с ним, как бы её Сашенька не отбрыкивался. Варить ему супы, стирать бельё… Но вскоре разум возобладал над эмоциями. Ответственная работа, партийный долг. Наконец, куда в таком раскладе подевать папу Серёжу, которому тоже нужны супы и чистое бельё?

Изучение карты области, а также выяснение по своим служебным каналам что есть такое, это Чмарово, на Альбину Феоктистовну тоже подействовали несколько успокаивающе. Две сотни вёрст по асфальту – пустяк для «Волги», село не какое-то богом забытое – центральная усадьба колхоза-миллионера. Председатель колхоза – орденоносец, член бюро обкома КПСС. Председательша – директорствует в школе.

Перед глазами Альбины Феоктистовны развернулись яркими красками эпизоды знаменитой киноленты «Кубанские казаки», в ушах зазвучали раздольные песни оттуда же. И тут же в памяти всплыло каноническое, ленинское: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». Маман Шишкина вспомнила ещё несколько фильмов своей юности: от «Ивана Бровкина на целине» до «Весны на Заречной улице» и вполне успокоилась. Конечно, у нас не Кубань, но колхоз-то миллионер! Присутствует, стало быть, определённый уровень цивилизации, повыше, чем в иных весях областной глубинки, и это позволит сыну с наименьшими потерями отбыть трёхлетний срок «обязаловки» после института. Ну и, наконец, подумала Альбина Феоктистовна, нельзя не учитывать и под боком нарастающую угрозу…

Обозначим эту угрозу как третий фактор. Решающий. Он уже давненько вызывал сильную обеспокоенность мадам Шишкиной. А так как эту обеспокоенность с ней разделяли – она это чувствовала! – и супруг, и сын, было бы странно, если бы этот третий фактор не сработал.

Дело в том, что по соседству с Шишкиными проживала шумная и компанейская семья обрусевшего в чёрт знает каком поколении, грека Колпакиди.

Глава семейства, импозантный, зеркально-лысый пузач пятидесяти пяти лет, Георгий Аполлонович, круто рулил по торгово-снабженческой части в областном геологоуправлении.

Утром его дожидалась у подъезда чёрная «Волга», она же пунктуально доставляла его на обед и возвращала в семью вечером. И это говорило о многом, потому как даже сам «железнодорожный генерал» С.П. Шишкин хотя и располагал аналогичной персональной «двадцатьчетвёркой», но она была зелёно-бутылочного цвета. Личная и вовсе была белая. Только у начальника железной дороги «персоналка» сверкала таким же благородным номенклатурно-антрацитовым глянцем, как у Колпакиди. А уж то, что всемогущая «санэпидеммаршал» А.Ф. Шишкина прикатывала к родному двору на бывшей «скорой помощи», пугающе расцвеченной кое-где кружками с красными крестиками, – это и вовсе можно расценивать как неимоверную близость к народным массам.

Супруга Георгия Аполлоновича, необъятная, громкоголосая, черноокая, в водопаде перманента вороньего крыла, резко контрастирующего с многочисленными, безразмерными, но всегда яркого, пёстро-попугаечного рисунка, халатами, Электрина Христопуловна Колпакиди никаких государственных должностей не занимала. Она просто была главнокомандующим фельдмаршалом, совмещая одновременно должности домохозяйки и матери четверых Колпакиди-младших. Объектом повышенного материнского внимания, опеки, заботы и обожания являлись девятилетние двойняшки Офелия и Никас, которых все, включая родителей, попросту звали Олей и Колей, как и сама Электрина Христопуловна отзывалась исключительно на менее экзотическое – тётя Эля.

Старшим среди потомства Колпакиди был тёзка Шишкина-младшего, но тётя Эля никогда не забывала подчеркнуть, что имя Александр первенцу при рождении присвоено исключительно в честь великого македонского царя-полководца. А посему на лестничной площадке соседствовали не мальчики-тёзки, а Александр и Саша, по крайней мере, так делила тётя Эля. Тем паче что тёзка великого македонца был старше Шишкина-младшего на шесть лет.

Пухлый, как мать, с такими же чёрными глазами-маслинами и пышной, как у Анджелы Девис, шапкой исчерна-курчавых волос, он производил всем своим обликом крайне обманчивое впечатление оранжерейного маменькиного сыночка.

Дворовые сверстники на это поначалу купились, попытавшись закрепить за Александром Колпакиди соответствующий социальный статус. Но уже первые их потуги – публичная декламация общеизвестного фольклорного произведения «Ехал грека через реку…» – завершились оглушительным побоищем, учинённым в стане насмешников Александром. Естественно, тут же были забыты и стёрты из памяти как маршрут и личность неизвестного греки-путешественника, так и прочие подробности, связанные с водной преградой на его пути и зловредным раком, покусившимся на здоровье и телесную целостность того самого греки.

Недалёкие одноклассники Колпакиди-младшего пытались приклеить ему прозвище Жирный, на что он единожды заявил, что строго следует народной мудрости: завтрак съедает сам, обедом с ним делятся друзья, а ужин ему отдают враги, потому как с ними он поступает вот так – и Сашенька Колпакиди поколотил обзывал. В общем, не приклеилось к нему и прозвище.

По окончании школы первенец Колпакиди скоропостижно отбыл к месту дислокации ближней родни тёти Эли – в далекий и, как казалось Саше Шишкину, исключительно оазисный город Симферополь. Там, как информировала соседей тётя Эля, её старший отпрыск благополучно поступил в институт советской торговли. По прошествии требуемого количества лет сей вуз он так же благополучно окончил и принялся успешно трудиться. Тоже в снабженческой сфере, как и Колпакиди-старший.

К описываемому времени Александр на крымской земле окопался, казалось, крепко. Удачно, со слов тёти Эли, женился, родил ей внучку.

По восточносибирской малой родине не ностальгировал. Наоборот, выступал в роли крымского зазывалы, демонстрируя это самым наглядным образом: остальное семейство Колпакиди-старшего с ежегодной регулярностью на летние месяцы убывало в Крым, возвращаясь к забайкальским пенатам накануне нового учебного года ещё более смуглым и шумно-весёлым. И с бездонными корзинами отборного винограда, ароматнейших персиков, яблок и груш, которыми тётя Эля щедро одаривала соседей.

Георгий Аполлонович неизменно появлялся в квартире Шишкиных с парой бутылок отборного коньяка симферопольского разлива и минимум десятилитровой полиэтиленовой канистрой домашнего крымского вина. После недолгих, обязательных по элементарному этикету, препирательств соседские подношения Шишкиными принимались. Но тут же устраивалось роскошное совместное застолье-пиршество, украшенное незаурядными кулинарными изысками тёти Эли – в этом она была вне конкуренции, как минимум, в радиусе Центрального района областной столицы.

Но в последнее время главным украшением застолья выступал не новый кулинарный шедевр тёти Эли. Семейству Шишкиных в очередной раз настойчиво демонстрировалось главное соседское сокровище – Мария Колпакиди, Машенька – тоненькая тростиночка прекрасного телосложения, возрастом на пару лет младше Саши Шишкина, третьекурсница лечебного факультета мединститута.