Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично - читать онлайн книгу. Автор: Дейл Карнеги cтр.№ 32

Если человеку есть что сказать и если он говорит это с заразительной убедительностью, то, безусловно, не будет иметь большого значения, что он в этот момент делает со своими руками или ногами. Если голова его полна идей, а сердце — волнения, то эти второстепенные детали в основном не играют большой роли. В конце концов, наиболее важным при публичных выступлениях является психологический аспект, а не положение рук и ног.

Нелепые ужимки не могут заменить естественный жест

Это подводит нас вполне естественно к проблеме жеста, которым очень злоупотребляют. Первый урок в области публичных выступлений дал мне президент одного колледжа на Среднем Западе. Насколько я помню, этот урок главным образом касался жестикуляции и был не только бесполезным, но и явно вредным. Меня учили, что рука должна висеть свободно сбоку, ладонью внутрь, что пальцы должны быть наполовину сжаты, а большой палец касаться ноги. Меня обучали, как поднимать руку, описывая изящную кривую, делать классический взмах кистью рук, разгибать сначала указательный палец, затем средний, а потом мизинец.

Когда это эстетическое и декоративное движение выполнено, рука должна проделать ту же изящную и неестественную кривую, чтобы снова оказаться сбоку ноги. Все это было топорным и аффектированным, и здесь не было ничего разумного или искреннего. Меня учили поступать так, как нигде и никогда не поступал ни один человек в здравом уме.

Не предпринималось совершенно никаких попыток, чтобы вложить в движения мою собственную индивидуальность. Никто не пытался подстегнуть меня, чтобы я почувствовал желание жестикулировать; не было попытки сделать этот процесс более жизненным, естественным и неизбежным. Никто не побуждал меня к тому, чтобы чувствовать себя раскованно, непринужденно, чтобы разбить скорлупу моей застенчивости и говорить и действовать, как следует человеку. Весь этот огорчительный процесс был таким же механическим, как пишущая машинка, таким же безжизненным, как прошлогоднее птичье гнездо, таким же нелепым, как выступления Панча и Джуди.

Кажется невероятным, что подобным абсурдным ужимкам обучали в XX веке. Тем не менее лишь несколько лет назад была опубликована книга о жестах — целая книга, которая пытается сделать из людей автоматы и учит, какими жестами пользоваться, произнося ту или иную фразу, какой жест делать одной рукой, а какой двумя, в каких случаях поднимать руку повыше, в каких держать в среднем положении, а в каких пониже, как держать этот палец и как держать тот. Я видел, как одновременно двадцать человек стояли перед классом. Все они читали один и тот же витиеватый ораторский текст из такой книги, и все они проделывали в одних и тех же местах текста абсолютно одни и те же жесты, и все они выглядели одинаково нелепыми. Вся эта искусственная, убивающая время, механическая и вредная система подорвала репутацию жестов в глазах многих людей. Декан одного крупного колледжа в Массачусетсе сказал недавно, что в его учебном заведении нет курса по публичным выступлениям, так как он никогда не видел действительно практического курса, который мог бы научить выступать разумно. Я полностью разделяю точку зрения этого декана.

Девять десятых писаний, посвященных жестам, бесполезны и даже хуже того — представляют собой трату хорошей белой бумаги и хорошей черной типографской краски. Любой жест, заимствованный из книги, весьма вероятно, будет иметь тот же эффект. Жесты должны исходить из вашего естества, из вашего сердца, ума, интереса к затрагиваемому предмету, из вашего стремления заставить других видеть так, как видите вы, наконец, из ваших собственных инстинктов. Единственно стоящие жесты — это те, которые возникли экспромтом. Унция непосредственности дороже тонны инструкций.

Жест нельзя надеть на себя, как смокинг. Он является только внешним выражением внутреннего состояния, точно так же, как поцелуи, колики, смех и морская болезнь.

Жесты человека, подобно его зубной щетке, должны быть сугубо личными. Ведь все люди непохожи друг на друга, и если они будут вести себя естественно, их жесты будут индивидуальными.

Даже двух людей нельзя обучать жестикулированию в одной и той же манере. Представьте себе, что кто-то попытался бы заставить высокого, неуклюжего и медленно думающего Линкольна делать такие же жесты, какие делал быстро говорящий, порывистый и элегантный Дуглас. Это было бы нелепо.

По словам его биографа и партнера — адвоката Герндона, "Линкольн не столько жестикулировал руками, сколько головой, энергично двигая ею в разные стороны. Такое движение головы имело значение, когда он стремился подчеркнуть какое-либо свое заявление. Иногда оно сопровождалось резким движением руки, как будто он бросал электрические искры в воспламеняющийся материал. Он никогда не размахивал руками и не рвал пространство в клочья, подобно некоторым ораторам. Он никогда не добивался сценического эффекта… По мере того как он продолжал свою речь, он становился более свободным и менее скованным в своих движениях вплоть до того, что делался изящным. Он обладал исключительной естественностью и сильной индивидуальностью и выглядел вполне достойно.

Он презирал помпу, парадность, избитые фразы и притворство… Когда он вбивал идеи в головы своих слушателей, то в его длинном костистом пальце правой руки заключался целый мир значения и выразительности. Иногда для выражения радости или удовольствия он поднимал обе руки под углом приблизительно в пятьдесят градусов ладонями вверх, как бы стремясь обнять тот образ, который ему нравился. Если он выражал чувство сильного отвращения — например, когда осуждал рабство, — то поднимал обе руки со сжатыми кулаками, рассекая воздух, выражая омерзение, которое было действительно величественным. Это был один из его наиболее эффектных жестов, и он означал твердую решимость низвергнуть объект своей ненависти и растоптать его в пыли. Он всегда прямо стоял на ногах и никогда не выставлял одну ногу перед другой. Никогда ни к чему не прикасался и ни на что не опирался. Очень редко менял позу во время выступления. Никогда не говорил напыщенно и никогда не ходил взад и вперед по помосту. Чтобы расслабить руки, он часто левой рукой брался за лацкан своего пиджака, держа большой палец вверх и оставляя правую руку свободной для жестикуляции". Сен-Годен запечатлел его именно в такой позе в статуе, которая стоит в Линкольн-парке в Чикаго.

Таков был метод Линкольна. Теодор Рузвельт был более энергичным, горячим, активным, и его лицо отражало охватывавшие его чувства, кулак его был сжат, и все его тело являлось средством самовыражения. Брайан часто использовал вытянутую вперед руку с открытой ладонью, Гладстон часто ударял по столу или по ладони кулаком или с шумом топал ногой.

Лорд Розбери обычно поднимал правую руку и с размаху опускал ее. В мыслях и убеждениях оратора прежде всего присутствовала сила, и именно она делала жесты выразительными и естественными.

Спонтанность… Жизненность… Именно они являются summum bonum [13] действия. Берк был угловатым и чрезвычайно неуклюжим в своих жестах. Питт размахивал руками «подобно неуклюжему клоуну». Сэр Генри Ирвинг был хром на одну ногу и производил очень странные движения. Лорд Маколей выглядел на трибуне неуклюжим. То же можно сказать о Граттане [14] и Парнелле.